Но Леночка спала в эту первую после побега ночь плохо. Ей было тревожно. Снова вспоминалось всё, что с ней произошло и что могло произойти, если бы не Вика и Измайлов. Но главное, о чём она продолжала всё это время беспокоиться, так это о том, что теперь будет с мамой. Как мама перенесёт исчезновение той, ради которой жила? Если бы они могли каким-то образом поговорить! Если бы только могли! Ведь мама осталась совсем одна. И она, Леночка, здесь тоже одна. Ей тоже тяжело будет жить без маминой ласки, без её постоянной заботы, которая раньше даже тяготила. Но как же теперь ей не хватало этой заботы! Тоска сжимала сердце девушки.

Ночью Леночку разбудила гроза, а когда она наконец снова уснула, приснился странный сон. Она почему-то бежала, бежала куда-то, а мама бежала следом и пыталась её догнать. И вдруг мама стала отставать. Леночка поняла, что мама устала. Она хотела остановиться. Помочь. Но никак не могла. Ноги сами уносили её все дальше и дальше, а следом за ней бежала уже не мама, а кто-то с тяжёлой поступью. Она не видела того, кто догонял её, только слышала стук его каблуков. Стук все громче и громче, всё ближе и ближе. От страха Леночка проснулась вся в поту. В дверь стучали.

– Кто там? – крикнула она, ещё плохо соображая со сна, где она находится.

– Это я, – раздался голос Елизаветы. – Можно войти?

– Конечно.

– Мадемуазель. Пора вставать. В девять часов у вас урок с княгиней!

Елизавета откинула шторы. На улице моросил лёгкий дождик. Поднявшись с кровати, Леночка приблизилась к окну и глубоко вдохнула свежий воздух, пропитанный влагой. Хорошо! Страшный сон моментально исчез из памяти, а сердце заполнилось радостью. Совсем скоро она увидит Матильду! Девушка невольно улыбнулась и поспешила в душ.

Выпив принесённый Лизой кофе с молоком и съев вкусный воздушный круассан с вишней, Леночка вынула из шкафа шерстяные рейтузы и тунику. В них она обычно репетировала в театре. Затем она надела балетные тапочки, которые, к счастью, лежали в её чемодане, и с трепетом в душе отправилась на свое первое занятие к великой балерине.

Матильда уже ждала.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – ответила княгиня, опытным взглядом оценив стройность фигуры рыжеволосой красавицы. – Если при ваших внешних данных у вас есть ещё и талант, вы можете далеко пойти. А пуантов у вас при себе нет?

– Нет. Они остались в театре.

– Ну, ничего. Покажете мне школу на полупальцах.

Леночка встала в первую позицию.

– И раз, и два….. – начала занятие Матильда.

Движения девушки были грациозны, постановка рук и ног почти идеальная, гибкость и подъём ноги безукоризненны. Княгине почти ничего не приходилось поправлять. Через двадцать минут она хлопнула в ладоши и произнесла:

– На сегодня достаточно. Я рада, что училище до сих пор даёт хорошую классическую основу своим ученикам, а вот то, что вы не говорите по-французски, странно. В наше время все выпускники говорили совершенно свободно. Впрочем, я подробно описываю учебу в балетной императорской школе в своих мемуарах. Если вам будет интересно, потом почитаете.

– Конечно, интересно! – воскликнула Леночка. – Очень интересно!

– Надеюсь. Ведь обо мне много слухов и сплетен ходит. Я потому и решилась писать. Пусть знают, как всё в моей жизни было на самом деле.

– Не терпится прочитать! А вы пишете их по-русски?

– О да! Мои воспоминания в основном касаются России, а потому и возникают в памяти на русском. Перевод буду делать потом.

– Значит, я смогу сразу прочитать?! – обрадовалась Леночка. – А вы скоро их закончите?

– Не знаю. Я начала писать, когда ещё был жив Андрей, и вы знаете, Элен, я сразу удивилась, какая же я древняя, – усмехнулась Матильда. – Получается, что родилась я в то время, когда ещё и электричества-то не было, и страшно становится, какими быстрыми темпами человечество двигается вперёд. Я хорошо помню, когда появился первый синематограф, а сейчас мы смотрим телевизор. Первые авто наводили ужас на лошадей в упряжке, а сейчас мы летаем на самолётах. Ещё немного, и ученые запустят человека в космос.

– Да. Техника развивается очень быстро. Но ведь вы пишете не об этом?

– Конечно, не об этом, – засмеялась Матильда, – но и это тоже сыграло свою определённую роль. Я всегда стремилась не отставать от прогресса. На даче в Стрельне, например, у меня у первой в нашей местности появилась своя электростанция. Мало того, электрический свет был у меня не только в доме, огромные фонари стояли и в саду, и вдоль всей дорожки до самого моря. Какие иллюминации мы там устраивали!

– Я слышала, у вас ещё был очень красивый особняк в Петербурге?

– О да, – сказала Матильда, и её лицо просветлело от приятных воспоминаний. – Старый дом, который подарил мне в своё время Ники, был для меня вполне комфортабельным, пока я была одна. Но как только я родила сына, появились заботы об устройстве детской, да и слуг в доме прибавилось. Комнат явно не хватало. Вот тогда я и начала строить свой дворец.

– Ники – это ваш первый муж?

– Муж? – расхохоталась Матильда. – Нет, Элен. Ники – это наш император Николай II. Мы с ним очень любили друг друга, когда он был ещё цесаревичем. Потом, когда встал вопрос о его женитьбе на принцессе Гессенской, нам пришлось расстаться, но у меня любовь к нему ещё долго не проходила. Даже не знаю, прошла ли до конца и сейчас.

– Вы пишете об этом?

– Конечно.

– А вы верите в любовь с первого взгляда? – робко спросила Леночка.

– Я влюбилась в Ники именно с первого взгляда. Я тогда была совсем юной девушкой, как вы сейчас.

– Мне уже двадцать лет, – возразила Леночка, считая себя взрослой.

– А мне было семнадцать, так что вы не намного старше той, какой я была тогда, – улыбнулась ей Матильда. – Я Ники очень любила, а когда нам пришлось расстаться, я безумно страдала! Целых семь лет никто не мог перебить моих чувств к нему! Я даже начала думать, что этого уже никогда не случится, как вдруг встретила великого князя Андрея и опять влюбилась с первого взгляда.

Сказав это, Матильда взглянула на девушку. Ведь наверняка она не случайно завела этот разговор.

– А вы, Элен? У вас так было?

– Да, – сконфузилась от неожиданного вопроса Леночка и покраснела. – Но всего один раз.

– Мне кажется, я даже знаю, кто возбудил в вас это чувство, – игриво продолжала смотреть на