Вот и во мне она затеплилась сначала едва заметными искорками, которые быстро начали разгораться в большие языки пламени.

Неужели мне судьба и правда подкинула шанс? Спустя столько лет? Шанс, в который мне остается вгрызться зубами?

Через минут пять интервью наконец заканчивается, Ирина замечает Руслана и машет ему, приглашая подойти. Тот сразу же идет вперед с улыбкой и раскрытыми объятиями. Ну а я составляю ему компанию, по-прежнему не сводя взгляда с Риты.

Наши с ней взгляды пересекаются, и улыбка на мгновение слетает с ее лица. Я слишком хорошо знаю её мимику и язык тела, поэтому отчетливо ощущаю, что она напряжена буквально до предела.

И пусть профессиональная репортерская улыбка быстро возвращается, я вижу досаду и раздражение в любимых глазах. Она явно не рада меня видеть.

А вот я очень рад. Рад до безумия ее снова увидеть. И готов стоять так вечно, отчаянно ей любуясь. Любуясь всем — от прически до мысков туфель, и даже этим недовольным взглядом.

За прошедшие годы Рита стала еще красивее. Ее красота стала более зрелой и яркой, как будто бутон раскрылся в роскошный цветок.

Косметика подчеркивала черты лица, а одежда соблазнительно облегала фигуру. Рита была одета в серую юбку-карандаш и розового цвета блузку с длинными рукавами.

Глаз не оторвать.

— Маргарита, — тем временем голос Ирины вернул меня в реальность. — Познакомьтесь, это тот самый мужчина, который покорил мое сердце — Руслан Васильев. Руслан, это Маргарита Полянская, корреспондентка журнала «Зеркало правды».

— Очень приятно, — Рита одарила друга такой теплой улыбкой, что у меня в груди неприятно защемило.

— Взаимно, — Рус галантно поцеловал протянутую руку, вызвав у меня необоснованный прилив лютой ревности. Захотелось оттолкнуть его от Риты и хорошенько дать в челюсть.

К счастью, этот приступ прошел так же быстро как возник. Как только я увидел как Рус посмотрел на свою актрису — меня отпустило. Видно же, что он и правда от нее без ума.

Даже стыдно стало сразу. В первый раз ощутил себя ревнивым дураком.

— А это мой друг и партнер по бизнесу, — тем временем Рус счел нужным меня представить, — Громов Алексей.

— Громов? — на этом моменте выдержка Риты сдает сбой. Она округляет глаза и смотрит на меня с удивлением.

— Теперь да, — киваю я, упорно удерживая ее взгляд.

Рита явно растеряна и сбита с толку, но это длится лишь мгновение. Она быстро переключается на Ирину с Русом и задает им несколько вопросов личного характера.

Да уж, народ любит копаться в личной жизни звезд. Этого не отнимешь.

— Ну и давайте напоследок сделаем пару снимков, раз все так удачно совпало. Порадуем ваших поклонников. — Рита подзывает девушку фотографа и еще несколько минут длится сьёмка.

Ира и Руслан охотно позируют, после чего Рита проверяет сделанные снимки и удовлетворенно кивает

— Отлично, снимки получились хорошие и точно попадут в статью. На этом теперь уже точно можем завершить интервью. Ирина, спасибо за интересный разговор.

— Взаимно. — улыбается та. — Было приятно с вами познакомиться, Маргарита. И да, пару билетов на премьеру фильма я вам все же пришлю на е-мэйл.

— Спасибо, не откажусь.

После этого Руслан уводит свою женщину из комнаты, не забыв кинуть мне многозначительный взгляд. Чтобы я не валял дурака, а сразу брал быка за рога.

— Марго, — тут же подскакивает к Рите фотограф, — до интервью с Чернышевым еще полчаса. Я схожу выпью кофе?

— Да, конечно, иди.

И все. Рыжая девушка убегает, и мы с Ритой остаемся наедине. Встречаемся ненадолго взглядами. Вижу, что она хочет меня послать далеко и надолго, но вместо этого спрашивает то, что ее зацепило:

— Ну и с каких пор ты стал Громовым?

Глава 30

Бывший

Рита.

Да уж, ничего не предвещало этой встречи. Я не следила за жизнью Денисова и его семьи, но была уверена в том, что он прекрасно живет в Москве с ребенком и женой, работает с отцом. Возможно, тоже подался в политику.

Так что он последний человек, которого я ожидала увидеть в Питере на этом благотворительном вечере.

Сначала я решила даже, что показалось, что образ Денисова мне просто померещился. Но нет, передо мной действительно стоял Лёшка собственной персоной.

Он изменился за эти годы: повзрослел, заматерел. Прическа теперь была совсем другая. На лбу появилась хмурая складка, которой раньше не было, да и вообще черты лица стали жестче, суровее.

В первый момент сердце бешено скакнуло и даже ладони вспотели, но я быстро взяла себя в руки и сосредоточилась на Ирине Климовой и её возлюбленном.

В конце концов, профессиональный репортер я, или зеленый дилетант? Должна же уметь держать лицо в любой ситуации.

Да и Денисов мне теперь никто, просто чужой человек. Да, на некоторое время наши пути пересеклись, но с тех пор столько воды утекло уже, что глупо это вспоминать.

Поэтому я ментально отгородилась от присутствия Лёши и спокойно завершила интервью. В принципе, Васильев появился вовремя. Их с Ириной фотографии определенно придадут интересную горячую нотку статье. Читатели любят помусолить чужие отношения.

Заводить разговор с Лёшей не планировала, надеялась лишь, что скоро мы разойдемся по разным сторонам особняка и больше не пересечемся.

Но он почему-то уходить не спешил, нервируя меня своими взглядами, а в моем мозгу никак не могла уложиться мысль о его новой фамилии. С чего это вдруг Денисов стал Громовым? Неужели действительно сменил фамилию? Или это какой-то маскарад?

Наверное, это проклятие журналиста. Желание обязательно найти объяснение любому странному событию.

Вот и не удержалась я от вопроса. Хотя по-хорошему Лёшу мне надо было бы просто игнорировать.

— Ну и с каких пор ты стал Громовым?

Алексей застыл на минуту, потом слегка дёрнул правым уголком губ и ответил:

— С тех самых пор, как оборвал все связи с отцом и матерью.

От такого заявления у меня брови сами собой поползли вверх. Лёша всегда был предан семье, и я представить не могла, что могло произойти между ними.

— Серьёзно? Ты разругался с родителями? — спросила я, а Лёша чересчур знакомым жестом провел по волосам. При этом мне в глаза сразу бросилось отсутствие на безымянном пальце обручального кольца.

Почему-то от созерцания этой мимолетной детали больно кольнуло под ребрами.

— Да, после того как развелся, отец объявил, что не желает меня видеть. И не хочет, чтобы я носил его фамилию. Да и я не хочу иметь