– Мой муж поступил правильно.

– Правильно, – повторил он.

– Ты мог сбить ребенка. – Открыв дверь, она вышла на крыльцо, очень осторожно взялась за перила и принялась медленно спускаться.

– Я бы предпочел сбить тебя и твоего мужа, – сообщил он.

На это она ничего не сказала. Повернувшись к нему спиной, она продолжила спускаться к дороге, а потом, не оглядываясь, пошла вверх по склону к своему дому. Вскоре она исчезла.

«Значит, он действительно это сделал, – подумал Уолт Домброзио. – Я так и думал, но не был уверен. Какая дура. Жалкая тупая уродина».

Вернувшись в мастерскую, он снова включил пилу и продолжил работу, но руки тряслись так сильно, что пришлось прерваться почти сразу. Вместо работы он какое-то время стоял, сунув руки в карманы. И постепенно пальцы снова зашарили, нащупывая опухоль в паху. Проверяя, на месте ли она, существует ли.

10

В дом, который купили мистер и миссис Дитерс, нельзя было въехать, не подключив коммуникации, и Лео Рансибл прекрасно это знал. До прибытия грузовика с бутаном из Сан-Рафаэля оставалось три дня, но на складе кормов в Каркинезе должен был быть запас. Если кто-то сможет отвезти баллон в дом Дитерсов и подключить его к газовой трубе, у них будут и тепло, и горячая вода. Телефонная компания в Сан-Рафаэле записала их данные и пообещала прислать человека в ближайшее время, PG&E сразу же включила электричество, а водопроводная компания Вест-Марин и не отключала воду, потому что клапан был древний и ржавый.

После поспешного звонка Дитерсов Рансибл неторопливо поехал на склад кормов за газовым баллоном. Весил баллон около ста фунтов, и он не был уверен, что справится. Но он решил, что вместе с Дитерсом они вытащат его из машины и дотащат до трубы. Подключить газ просто, он много раз это делал. Для этого нужен разводной ключ, который валялся у него в бардачке.

Дитерсов он нашел на переднем дворе. Вещи уже выгрузили: у дома громоздилась огромная куча коробок, упаковочной бумаги, ящиков и бочек. Цветы, растущие вдоль дорожки, грузчики вытоптали.

– Как дела? – крикнул он, выходя из машины.

Чета Дитерсов казалась взволнованной, но веселой.

– Грузчики сломали ступеньку, – сказал Дитерс, – или она уже была сломана.

– Думаю, это когда они вносили пианино, – сказала его жена, – знаешь, перед тем как разгрузить фургон, они заставляют тебя подписать бумагу, в которой говорится, что все твои вещи в порядке.

Зайдя с ними в дом, Рансибл обнаружил, что, хотя они распаковали большую часть коробок, они не пытались ничего убирать по местам. Они просто хотели посмотреть, что разбилось при поездке через гору. Посуда, книги, стулья, ковры, одежда валялись повсюду в полном беспорядке.

– Давайте подключим газ, – сказал он Дитерсу, – мне понадобится ваша помощь, в одиночку я не справлюсь.

Когда они со стариком вытащили баллон из машины, Дитерс сказал:

– Спасибо вам, мистер Рансибл. Вы не обязаны были тащить это сюда.

– Я хочу, чтобы у вас было тепло, – сказал Рансибл, – по ночам тут бывает холодно.

Когда они крепили трубу к баллону, старик наклонился к нему и сказал:

– Вы же не думаете, что ступенька уже была сломана? Такой милый маленький домик, в таком хорошем состоянии.

Рансибл, занимаясь трубой, твердо ответил:

– Могу вас заверить, что ступенька была в идеальном состоянии. Вы хоть представляете, сколько весят пианино и четверо мужчин? Больше тонны. В Соединенных Штатах нет ни одной ступеньки, рассчитанной на такой вес. Вы можете заплатить сорок тысяч – или девяносто – за дом, совершенно новый дом, который вы построили сами, и там может произойти то же самое. И вот еще что, – он остановился, затягивая гайку, – здесь в городе есть один человек, Джон Флорес. Он может отремонтировать это примерно за доллар.

На лице старика отразилось облегчение. Он неожиданно показался очень маленьким. Не нужно суетиться, подумал Рансибл.

– Я дам вам его номер, – сказал Рансибл, затягивая гайку, – мы все звоним ему, когда нам что-то нужно починить.

Когда он ехал домой, чтобы переодеться, он подумал: но Джона Флореса не так-то просто поймать. Флорес был занят.

Задний двор за домом Домброзио был перекопан компанией старшеклассников, которых Флорес всегда нанимал, когда получал заказ на прокладку труб. Трубы уже привезли, выгрузили и сложили рядом с огромной кучей гравия.

Сбросив скорость до минимальной, Рансибл высунулся в окно посмотреть, как идет работа. Кроме старшеклассников, он увидел детей помладше, мальчиков и девочек. Они стояли на холме, наблюдая за работой.

Среди них был его собственный сын Джером; он был так поглощен зрелищем, что не заметил отца.

Интересно, сколько это стоит, спросил себя Рансибл. И смогут ли они за это заплатить? Она зарабатывает столько же, сколько он? Наверное, нет. Женщинам обычно платят меньше, чем мужчинам, даже за ту же самую работу.

Посигналив, он сумел привлечь внимание сына. Джером помахал ему рукой, и Рансибл помахал в ответ.

Канава тянулась от патио дома Домброзио примерно футов на шестьдесят по его прикидкам. У распределительной коробки она расходилась в две стороны. Коробка уже была сооружена. Он видел в канаве срезы секвойи. Работа продолжалась уже несколько дней и шла медленно. У Флореса не было оборудования, он полагался на лопаты. Удивительно, подумал Рансибл, что он не заставляет их таскать гравий на спинах. Эта мысленная картинка его забавляла: подростки, согнувшись вдвое, словно китайские кули, бредут от гравийного завода Джослин по Петалум-роуд, а затем по шоссе номер один до Каркинеза, вверх по холму к дому Домброзио, на повороте на станцию Шеврон. Он решил, что часть пути трубы можно было бы катить.

Вид из его гостиной не казался многообещающим. Внизу были выставлены на всеобщее обозрение грязь, трубы и гравий. И что это, спросил он себя. Проект переноса дерьма из дома Домброзио во внешний мир? И мы должны наблюдать, как это происходит; мы должны смотреть на трубы и гравий, которые будут компенсировать миру тот факт, что Уолтеру и Шерри Домброзио приходится время от времени посещать туалет.

Такого рода шутки были типичны для этого района и звучали каждый раз при установке нового септика или труб. Но он не чувствовал себя в настроении шутить; он не получал того же удовольствия от буколического земного юмора, как деревенские жители. «Если мне придется так шутить, – подумал он, – я возьму за образец картины Брейгеля».

У себя в спальне он снял пальто, рубашку и галстук. Таская газовый баллон вместе с Дитерсом, он весь заляпался черной грязью. И, как он только