Улыбка, искренняя, не натянутая, стала неотъемлемой частью рабочей рутины. Хорошее настроение, ранее редкое для хмурой и недовольной Алексы, превратилось в норму. Это… приятно удивляло.

Алекса спрятала улыбку в пушистый шарф и вынырнула из омута мыслей, только сейчас замечая «палочку» в зубах Лобо.

– Лобо, нет, эту корягу мы домой не понесем, – твердо сказала Алекса, однако бороться с жалобными косыми глазками так и не научилась. Кивнув, она продолжила путь к центру парка.

Менять сложившийся распорядок дня оказалось крайне тяжело. В привычное «дом-работа-прогулка-дом» вклинивались две, а то и три прогулки с Лобо до парка, а после смены в кофейне – автобус до Медфорда и пара часов в палате Паркера. С каждым днем вставать с кровати становилось труднее и труднее, но Алекса знала, что ее старания вскоре окупятся восстановлением близкого человека.

В реабилитационном центре Медфорда Алекса уже была как родная. Бодро направляясь к палате номер шесть по полупустому коридору, она тепло здоровалась с персоналом и пациентами. В дверях палаты она столкнулась с добродушной медсестрой, которая часто дежурила у стойки информации.

– Добрый день, миссис Флеминг, – улыбнулась Алекса.

– Алекса, здравствуй, дорогая. – Медсестра везла тележку с подносом и посудой из палаты. Тепло тронув плечо Алексы, она чуть отвела ее от двери. – Доктор Коллинз уже заканчивает осмотр, подожди минутку.

Алекса собиралась было отойти к стене, но доктор заметил ее и окликнул:

– О, мисс Спаркс, проходите! Есть новости.

Алекса кивнула медсестре и прошла в палату. Доктор, заметно уставший, поддерживающе улыбался, а Паркер, необыкновенно серьезный, сидел на кровати, свесив ноги на кафельный пол. Алекса пожала доктору руку и почти подбежала к Паркеру. Его губы сжались в тонкую напряженную линию, но взгляд смягчился.

– Не тяните, док, – прочистил горло Паркер.

– Так, ну, что я могу вам сказать. – Доктор Коллинз пролистал страницы на планшете, задумчиво проверяя. – По динамике все хорошо, просто отлично, если до вторника ни один из показателей не ухудшится, то начнем готовить вас к выписке, и будете отдыхать уже дома.

Дыхание, замершее на несколько секунд, облегчением вырвалось из легких Алексы. Медленно осознавая услышанное, она перевела взгляд на Паркера, но он, казалось, не был уверен в том, что произнес доктор. Наконец осознание дошло и до пациента.

– То есть следующие выходные я смогу провести дома? – неуверенно уточнил Паркер.

– Да, но пока все ограничения в силе. Конечно, все могло быть куда хуже, но по первым показателям и в динамике мы уже можем спокойно отправлять вас на реабилитацию. Глаза не напрягать, с интенсивной физической нагрузкой пока повремените, а вот прогулки на природе хотя бы по часу рекомендованы. – Доктор Коллинз вновь пролистал бумаги. – В целом, это все. Алекса, после посещения заберите лист с рекомендациями для восстановления дома.

– Хорошо, спасибо, доктор Коллинз, – кивнула Алекса, не сводя взгляда с Паркера.

– Ну, не буду вам мешать, – понимающе махнул доктор и вышел из палаты.

– Спасибо, док! – крикнул ему Паркер. Стоило двери тихо захлопнуться, он притянул руку Алексы к губам. – Наконец-то. Я уж думал, я здесь навеки.

– Две недели для тебя вечность? – Алекса подтащила жесткий стул поближе к кровати и поцеловала Паркера в щеку. – Но честно, я сильно вымотана, и если вместо Медфорда мне нужно будет прогуливаться в спальный район, я смогу хоть немного выдохнуть.

– Ты настоящее чудо. – Паркер коснулся губами тыльной стороны ее ладони. – Как там Лобо?

– Они с Мартином нашли общий язык пару дней назад, – улыбнулась Алекса. – Но пока меня нет, он сидит в моей комнате. Иначе, я боюсь, от квартиры ничего не останется.

Паркер рассмеялся и слегка зажмурился. Сердце Алексы сжалось. Всего пару недель назад этот молодой человек был источником сил и света для всех вокруг, включая Алексу. Сейчас он неуверенно стоял на ногах, весь в синяках и заживающих царапинах, его каштановые кудрявые волосы были спутаны и прилизаны над белым бинтом поперек лба.

– Кстати, – вдруг очнулся Паркер, в его мутных глазах блеснул огонек, – со вчера есть прогресс.

Он осторожно спустился с кровати и медленно прошелся по прямой без поддержки. Пару раз оступился, но вовремя поймал равновесие и, остановившись у подоконника, развернулся лицом к Алексе.

Каждое его движение девушка встречала с замиранием сердца. На малейшее неверное действие она готова была подорваться с места. Страх, надежда, радость от маленького успеха – Алекса сморгнула слезу и улыбнулась.

– Это большой прогресс. – Она подошла к Паркеру и ненавязчиво подставила плечо и руку. – Но что-то мне подсказывает, что ты умудряешься жульничать.

– От тебя ничего не утаить, – смутился Паркер. – Просто хотел порадовать.

– Очень радуешь, – сжала его ладонь Алекса.

– Накинь пальто, прогуляемся по территории, – улыбнулся Паркер, медленно, но уверенно направляясь за верхней одеждой.

Парк на территории больницы больше походил на фотографию с открытки из туристического магазинчика. По широким дорожкам, выложенным серым камнем, не торопясь прогуливались люди – кто с белым халатом в руках и браслетом посетителя, кто в больничной пижаме под накинутым сверху пальто, кто в рабочей форме медицинского персонала. В затянутом низкими серыми тучами небе поблескивали редкие лучики солнца.

Алекса не могла отделаться от мыслей о других пациентах, вышедших на прогулку. Большая часть едва ходила, держась за спутников, словно утопающие за веревку. Многие сидели в инвалидных креслах, с трудом поднимая руки. Алекса зажмурилась, сердце разрывалось от боли, страха и сочувствия.

– Алекса? Все хорошо? – Паркер приобнял ее за плечи.

– Не совсем, – поджала губы она. – Просто я вижу других пациентов, и в голову лезет всякое. Угнетает это.

– Да, нахождение среди больных мне всегда было в тягость. Это еще одна причина поскорее уехать домой, – вздохнул Паркер.

– Дело не только в тебе… – Алекса закусила щеку.

– Отец? – Алекса молча кивнула, и Паркер замер. – Авария, больница… Мне жаль, что тебе снова приходится через это проходить, милая. Не нужно было…

– Нет, если бы я не приезжала, то сошла бы с ума, – нервно хихикнула она. – Просто это тяжело, я все время думаю… о нем…

– Мне кажется, он бы не хотел, чтобы ты закопала свои мечты и жизнь, проводя все время в больнице, – осторожно шепнул Паркер, целуя ее в висок.

– Ты прав, но так больно…

Объяснять что-то, подбадривать – только в очередной раз напоминать о давней семейной трагедии. Паркер лишь покрепче прижал Алексу, обещая себе сделать все, чтобы не окунать ее в страхи вновь.

Малиновый закат пожаром окрасил рыжеющие леса вокруг Джексонвилла. Огненная листва поодиночке кружила в воздухе, будто каплями лавы плавя влажный от мороси асфальт. Мокрые палые листья забавляли маленьких детей и Лобо, довольно лающего на цветные пятна на тротуаре. Он зарывался в них носом, выслеживая то ли сородичей, то ли изучая новую тропку парка.

Алекса же, насмотревшись на неугомонного пса, задрала голову, ловя мелкие капельки. Осенняя хандра накрывала беспросветной волной, бессмысленно и беспощадно. Светлые мысли о грядущей выписке, о Хэллоуине, даже красота деревьев – все это казалось мимолетным, ускользающим меж пальцев.

Редкие крупные дождевые капли просачивались сквозь морось, шлепками приземляясь на щеки.

Взгляд серых глаз встретился со стеной грузных облаков, будто отражавших их цвет. Алекса тряхнула головой, натягивая на влажные волосы капюшон толстовки.

К черту хандру, к черту слезы под холодным дождем, к черту все, что заставляет ее чувствовать себя плохо. Повторяя точно мантру, что она сильная и со всем справится, Алекса зашагала вперед.

Закатное солнце, обогнув серость неба сбоку, кинуло последний взгляд на город, расплываясь светлыми полосами между деревьев. Алекса застыла в тени, не решаясь, жалея себя из-за потери отца, ругая за произошедшее с Паркером. В последний раз.

Обещание облачком пара растворилось в воздухе. Алекса сделала шаг в солнечную полосу и с облегчением выдохнула.

Прыжками то в одну, то в другую сторону она дразнила Лобо. Довольный игрой пес задорно лаял, бросаясь к выставленным рукам, а на ее лице сияла улыбка,