– Ты неплохо справилась с ролью. У тебя получилось обмануть меня. Ведь даже не смутили твой одиннадцатый айфон и дорогой крем. Как интересно! Я всему тут же нашёл объяснение. Баран!

– Я не обманывала тебя! – запротестовала Ирина, прижимая руки к груди. – Я по-настоящему влюбилась и не хотела ничего менять. Мне было хорошо рядом с тобой в образе нелепой и трогательной Насти. Только ведь это не могло длиться вечно. Мне показалось, что настал момент, когда я могу открыться. Разве кто-то пострадал от этого?! Наоборот! Посмеёмся, и всё станет ещё лучше.

Ирина опять приблизилась к нему, наклонилась, взяла его за руки, призывая обнять. Андрей вяло обнял и не почувствовал жизни в своих руках, в них будто остановилась кровь и они потеряли связь с головой, мозг перестал подавать команды на совсем обычные движения, точнее, отказывался. Это была любовь и нелюбовь, влечение и полное отторжение. Путаница в ощущениях, чувствах и желаниях.

В гостиную осторожно заглянула Диля.

– Кушать будете? Настя, я вареников налепила. С вишней. Как ты любишь. Ещё голубцы есть. Винегрет…

Она топталась на месте, виновато поглядывая, что побеспокоила, но оставаться в неведении, нужна она или нет, видно, не хватило терпения. Андрей еле сдержался, чтобы истерично не заржать и не объяснить перепуганной Диле, что теперь Настю надо называть не иначе как Ириной, так как это и есть её законное имя.

– Накрывайте в столовой. Думаю, минут через тридцать-сорок будем готовы.

– А я пойду пока вещи разложу, – как ни в чём не бывало на ходу скороговоркой бросила Ирина.

– Минутку! Последний вопрос. Просто из любопытства. Ты обещала приехать вчера к вечеру, заявилась только сегодня днём. Тебя задержало что-то и ты не знала, как поставить меня в известность? Или это была спланированная акция довести меня до отчаянья, чтобы всю ночь не спал, сходил с ума, предполагая самое худшее? Ты это специально сделала?

– Зачем ты утрируешь?! Я хотела, чтобы ты до конца осознал, что любишь меня. Мне показалось, тебе это надо.

– А меня кто-нибудь спросил, что мне надо? Одна игра и ложь! Я вот был честен с первой минуты, и ты не сможешь возразить. И вёл я себя предельно корректно. Не могу сказать, что я сильно обрадовался, увидев тебя на станции. Ты была совсем не в моём вкусе. Честно говоря, не знал, что с тобой делать. Просто дал тебе шанс.

– Может, это я тебе дала шанс? – возмутилась Ирина. – Встречаемся за ужином. Не хочешь помочь донести вещи до моей комнаты?!

– Попроси кого-нибудь, мне надо поработать.

Андрей демонстративно открыл комп и, как только Ирина исчезла, улёгся с ногами на диван, положил комп на живот, обхватил его двумя руками и чуть не провалился в сон. С трудом заставил себя открыть глаза, тупо смотрел в одну точку, потом медленно поднялся и направился в столовую. Он совсем забыл о сюрпризе, который приготовил ей, и когда она влетела с лицом, раскрасневшимся от возбуждения, и с круглыми счастливыми глазами, не сразу въехал, по какому поводу такая экзальтированность.

– Это всё мне?!

– Что именно?

– Ну вещи на кровати!

– Нет, Кутдусу.

– Хватит уже ехидничать! – Она стояла в новеньком спортивном костюме Gucci, недовольно хмурила соболиные брови и вдруг весело рассмеялась, как прежде. – Как ты так точно угадал с размером?! Всё такое красивое! – Она бросилась ему на шею, Андрей тихонько отстранился.

– Садись… Вино откроем?

– Откроем, конечно! – защебетала Ирина, поудобней усаживаясь.

– Диль, принеси бутылку красного.

– Какого?

– Любого… На какую глаз упадёт. Там плохого нет. И поставь ещё три тарелки с приборами.

Ира удивлённо уставилась на Андрея.

– Ты ждёшь гостей?

Вопрос остался без ответа.

– Диля, набери Степаныча, пусть срочно сюда идёт, и Кутдуса тоже позови. Пировать будем.

– Кутдус не пойдёт! – Замахала руками Диля. – Он скромный.

– Мы тут все по-своему скромные. Никаких возражений! Скажи – приказ!

Ирина с непониманием, зло поглядывала на Андрея. Долго ждать не пришлось, Стёпа с Кутдусом появились, не прошло и пяти минут. Степаныч успел даже переодеться в чистую голубую рубашку и тщательно зализать на сторону отросший чуб.

– Присаживайтесь. У нас сегодня семейный ужин. Диля, не стой! Тебя это тоже касается.

– Так вина надо открыть, – затараторила Диля.

– Дай Спепанычу. Он у нас мастак по этой части.

Стёпа молча открыл бутылку и с грохотом поставил её на стол.

– Готово!

Диля прикрыла рот руками, затрясла головой и замычала, что пить не станет и Кутдус не будет, не положено.

– А что, у твоего мужа своего мнения нет? Так и будет твоим умом жить?

– Так если своего нет! – заржал Стёпа, схватил бутылку, налил себе доверху и передал вино Андрею.

Сидели долго. Сначала ели молча, только Степаныч нет-нет да ляпнет что-нибудь и сам посмеётся. Потом разошлись не на шутку, даже Кутдус ввернул пару историй из своей узбекской молодости. В ход пошла третья бутылка. Диля разрешила мужу один фужер вина, и тот тянул его, смакуя каждый глоточек. Больше всех сегодня балагурил Андрей и превзошёл самого Стёпу. Пару раз даже случайно матюгнулся с извинениями перед присутствующими. Ирина с ликом великомученицы наблюдала за всеми, не принимая участия в спонтанном балагане, и своим видом показывала, что это веселье ей совсем не по душе. Наконец она не выдержала и, сухо попрощавшись, направилась к себе. На секунду все примолкли. Стёпа приготовился встать из-за стола, Андрей прикрикнул на него, чтобы даже думать не смел ломать кайф, так хорошо сидят в кои веки. Войдя в полный кураж, уговорил Кутдуса спеть узбекскую народную, Степаныч добровольно затянул украинскую, а потом все вместе загорланили «Подмосковные вечера». Диля не успевала нарезать колбасу с сыром, всё мгновенно исчезало.

– Может, котлетки пожарить с картошечкой отварной? У меня и фарш приготовлен. А картошку я мигом начищу.

– Да мы провианта умяли на целую роту! – Андрей сделал пьяно-задумчивое лицо и всё же решил, что котлеты