– Да, как-то так и получается, – нет, Олег хотел было поспорить… Ну, из мужской солидарности. Но осознал, что наблюдательный Мяун прав. Именно потеря этой иллюзии свободы «мотыляния» Илью и испугала. – Он говорит, что Сашка для него слишком хороша. Что он до неё не дотягивает.

– Угу, плавали, знаем… И особенно хорошо помним, что, как правило, мотыля потом для рыбалки используют… На крючок насаживают и ждут, какая рыба его слопает! – Мяун лениво потянулся. – Я одно время в гаражах жил. Чего только не наслушался, когда мужики душу отводили. Правда, как правило, жалуются-то на что?

– Ну? – заинтересовался Олег.

– На то, что жена сварливая, неаккуратная, готовить не умеет, внимания не уделяет, потолстела, запустила себя… – Мяун задрал голову, сфокусировался на потолке, чтобы ничего не отвлекало и старательно припоминал. – Маму слушает, с подругами время поводит, на детей много времени тратит… Хозяйство ведёт плохо, зарабатывает плохо, тратит много. Фууух. Хватит, или продолжить?

– Пожалуй, хватит, – Олег хмыкнул. Всё звучало очень и очень знакомо.

– Это, так сказать, «горячая дюжина». Но бывают и более страдательные жалобы. Типа изменяет, ну или он думает, что она изменяет. А ещё, карьеру делает, зарабатывает больше, чем он. А вот, моё любимое: «Она слишком идеальна, а мне хочется, чтобы был хоть какой-то недостаток».

– Да ладно? Я такого не слыхал… – рассмеялся Олег.

– Ну, тот чудак свалил от жены в поисках… как бы это повежливее… отходов жизнедеятельности теплокровного существа! – Мяун хмыкнул. – Короче г… гуано ему захотелось…

– И что? – заинтересовался Олег. – Нашёл?

– Ессно! Это же не дефицит, знаешь ли. А потом он начал жаловаться практически на всю «горячую дюжину разом». Ну это уж как кому хочется. Так вот, похоже, твоему лучшему другу ближе всего именно эта редкая позиция.

– Да, похоже, что так… – грустно признал Олег. – Сашка слишком верная, слишком ответственная, слишком красивая, слишком хорошо зарабатывает, слишком…

– Он боится, что всё слишком серьёзно. И что развестись с такой, его потом жаба задавит!

– Блин, кот. Ты меня пугаешь! Вы все такие умные? – вздохнул Олег.

– Практически, – кивнул Мяун. – Мы часто наблюдаем, как люди по ерунде глупостями маются. Знаешь, как говорят: «Что ж вы так убиваетесь»?

Аня о содержании разговора Олега и Мяуна узнала буквально через пару минут.

– Вот же баран! – рассердилась она на Илью. – Много можно выискать поводов, чтобы расстаться, но такой…

– Именно так! – согласилась Василина, ловко отнимая у дочки пробку для ванной. – Малуша, это нужно людям.

– Неее, не нужно! Оно просто так висело! Я проверяла, проверяла, а оно взяло и ненужно оторвалося! – аргументировало дитя.

– Сколько она его отколупывала, интересно? – заинтересовалась Аня.

– Судя по звону, довольно давно. В прошлый раз оно «случайно оторвалося» значительно раньше. Олег проволокой закрепил, но, видимо, недостаточно крепко, – вздохнула Васька.

Аня погладила малышку и подумала, что ей вообще-то сильно повезло. Это неуёмное, решительное, высокопролазное и очень логично рассуждающее существо, было бесконечным источником позитива. Антистресс на мягких лапках. Правда, в лапках у этого антистресса регулярно оказывались не только пробки от ванной, которые накрепко прикручивались Олегом к цепочке, но и содержимое косметички Ани, зарядники для смартфонов, ручки, карандаши, перчатки и помпоны от тапочек – дитятко в папеньку пошло. В феврале Аня обнаружила свою зимнюю шапочку с меховым помпоном, бодро ползущую от прихожей в направлении «как спрлляяяячу и никито не найдёт»! Под шапочкой ожидаемо обнаружилась Малуша.

– Ну, и куда это ты мимопроползаешь? – уточнила Аня. Ей очень хотелось обнаружить это самое тайное место дитятки, и она, в надежде на возраст мягкого котячества, задала вопрос напрямую.

– Неее, я тебе скажать не можу! – невнятно объяснила Малуша. Невнятно, потому что в зубах у котейки обнаружилась ещё и Анина резинка. – Ты же ж всё-всё жаберёжь! А ето добыжа!

– Охотница ты моя! – вздохнула Васька, встряхнув дочку за шкирку. – О! Ещё что-то во рту гремит. Плюнь! Плюнь немедленно!

Малуша с неохотой открыла ротишко и оттуда выпала Анина хрустальная подвеска – капелька.

– Малуша! Ты опять полезла в шкатулку! Нельзя брать украшения, – вздохнула Вася. – Прямо не котёнок, а сорочонок!

Ни Василина, ни Аня не поняли, почему так занервничал Мяун. Результатом того случая стало то, что он в одну из ночей перетаскал все драгоценности, которые когда-то выменял у крыса Крупки на лакомства, в пустующую квартиру Олега.

– Вот не знаешь, где что и когда пригодится! – беззвучно вздыхал Мяун, пробираясь через пробитое в стене отверстие, прикрытое маленькой дверцей. Через него он когда-то проходил, чтобы следить за Борисом. – Дожил! От собственного сорочонка, тьфу, то есть котёнка, клад прячу. Ну а что? Ещё доберётся дитятко…

С тех пор Мяун стал значительно чаще бывать в пустой квартире – надо же было следить за имуществом, да и периодически отдыхать от охоты Малуши на его хвост и лапы, скачки по его тушке и игру под названием: «Поймай мышку». Роль мышки неизменно играла бульдожка Плюшка, и попадаться на дороге бульке, Малуше и ошалелому от общего веселья Дику было просто небезопасно.

Приход расстроенной Сашки Мяун едва не пропустил из-за очередной проверки сохранности клада. Едва успел. В прихожую прибыл чуть запыхавшийся, но почти вовремя.

– Ань, да я в порядке, – неправдоподобно доказывала подруге Сашка, уже успевшая помыть руки и усаженная за стол.

– Конечно-конечно в порядке. Ты мне, главное, скажи, а когда ты последний раз нормально ела? – хмуро уточняла Аня, глядя на понурую и похудевшую Сашку.

– Ну, с утра кофе пила. А потом…

– Ничего она потом не ела! Едой не пахнет совершенно! – объявил Мяун. – Её надо кормить, поить и развлекать. Последнее начнём прямо сейчас! Малуша!

– Мя? – уточнила дочурка, которая явно намылилась уточнить, а нет ли на кроссовках Сашки помпонов, опушки, ну или хотя бы шнурков, в которые можно было бы поиграть…

– Расскажи Саше, что ты сегодня с Плюшкой сделала! – велел Мяун.

– И ничего такого! – надулась кошечка. – Она говорлить не хочет! А я её учу!

– Саш, ты лучше сядь подальше от стола, – порекомендовала Аня.

– Зачем? – удивилась Сашка.

– Под столом Плюшка, и она сейчас говорить будет, – предупредила её подруга, глядя, как Малуша спрыгивает со стула на пол, крадётся к бульдогу и в ухо ей вопит:

– Говорлллиииии!!!

– Грууууувааавваяяй! – заголосила булька. – Увявявяувяууугряяяя!!!

Сашка смотрела на смешно вытягивающиеся брыльки коротенькой, складчатой мордашки, при звуке «ууууу», а потом пасть распахивалась, словно старомодный чемоданчик и получалась рулада «гряяя», потом мордашка опять захлопывалась, губы подбирались и снова складывались для произнесения «уууу».

Через три минуты вокальных упражнений Плюшки, которую