Фудзиками улыбнулся, поднял стакан, а затем неожиданно спросил:

— Вы когда-нибудь играли на гитаре, Окада-сан?

— Нет…

— Вот видите. А ведь гитара делает с человеком интересную вещь.

Он протянул Сюити левую руку. Тот с любопытством рассматривал ее, не понимая, к чему идет разговор.

— Подушечки пальцев становятся твердыми, — пояснил Арата и жестом пригласил потрогать.

Сюити осторожно коснулся его пальцев.

— Действительно…

— Попробуйте как-нибудь сами, если будет возможность. Сначала звук получается ужасный. Мягкие пальцы не в силах как следует прижать струны. А они натянуты туго, их нужно сильно зажимать. Вот и выходит: думаешь, что прижимаешь, а на деле задеваешь соседние струны, и чистого звука не слышно.

— Может, попробуете прямо сейчас? Других посетителей ведь нет, — с улыбкой предложил бармен из-за стойки.

— Что вы, я… — начал было Сюити.

Но Фудзиками, не обращая внимания, раскрыл чехол, достал гитару и протянул ему.

Это была первая гитара в жизни Сюити. Он неловко взял ее в руки, словно боялся сломать.

— Попробуйте правой рукой провести по струнам, — подсказал Арата.

Сюити послушался. Он ожидал чистого аккорда, но вместо этого каждая струна прозвучала по-своему, и в итоге получился нечеткий, рассыпчатый звук.

— Точно… струны даже жестче, чем я думал.

— А теперь попробуйте подключить левую руку.

Фудзиками показал, каким пальцем и какую струну нужно зажать.

— Это аккорд C. Теперь оставьте левую руку как есть и попробуйте ударить по струнам.

— Х-хорошо… — пробормотал Сюити.

Он провел рукой по струнам, но чисто прозвучала лишь одна. Остальные отозвались глухо, выдавая жалкий набор звуков.

— Ха… куда сложнее, чем я представлял.

Он еще несколько раз попытался переставить пальцы, но аккорд так и не зазвучал. Чтобы скрыть смущение, Сюити рассмеялся и вернул гитару Фудзиками.

— Если продолжать играть, кончики пальцев постепенно огрубеют. Тогда струны можно будет зажимать уверенно, и аккорд выйдет чистым, — сказал тот.

Арата взял гитару, легко зажал аккорд C и ударил по струнам. Разнесся звонкий, сильный звук. У Сюити от напряжения пульсировали пальцы. Фудзиками убрал гитару в чехол и продолжил:

— Гитара делает пальцы твердыми, что и позволяет хорошо на ней играть. Разве это не удивительно?

— Удивительно… — нахмурился Сюити.

— На самом деле это касается не только гитары. Человеческое тело подстраивается под то, что мы делаем. Стоит чему-то отдавать достаточно времени, как тело само приспосабливается.

Сюити раньше об этом не думал, но, прислушавшись, понял: действительно, в этом есть что-то поразительное.

— Я думаю, человек от рождения мягок и гибок как раз для того, чтобы суметь стать кем угодно. Но когда мы выбираем один путь и идем по нему, тело перестраивается и превращается в инструмент, подходящий именно для этого занятия. Только процесс этот всегда сопровождается одной вещью.

— Какой? — Сюити посмотрел на покрасневшие и распухшие пальцы.

— Боль. Вы чувствуете покалывание? Без боли невозможно изменить тело. Мягкость — это потенциал. Но только пройдя через боль, человек становится мастером.

— Через боль… — повторил Сюити, ощущая жжение в кончиках пальцев.

— Подумайте: почему животные могут ходить босыми лапами по горам, а человек нет? Все потому, что с детства мы прячем ноги в носки и обувь. Мы сами сделали их нежными. Это не значит, что человеческие ноги слабые, просто мы окружили их излишней заботой.

— Излишняя забота? — переспросил Сюити. Само выражение показалось ему забавным, и он невольно улыбнулся.

— Именно. Чтобы не испытывать боли, люди всегда носят обувь. Но пока они ею пользуются, их тело так и остается зависимым от нее. Если же однажды решиться отказаться от обуви, пусть поначалу будет мучительно больно, но со временем ноги окрепнут, и человек сможет обходиться без нее.

— Жить без обуви… — задумчиво повторил Сюити.

Фудзиками усмехнулся:

— Конечно, не думаю, что кто-то придет к подобному. Это всего лишь пример.

— Понимаю… — неуверенно откликнулся Сюити.

— Иными словами, моя мысль в том, что человек изначально мягок и слаб. Но если продолжать тренировать себя, через боль станешь крепче и сильнее, пока в какой-то момент она и вовсе не перестанет ощущаться.

— Пожалуй, логично…

— Впрочем, это касается и моей жизни. Зарабатывать, играя на улице собственные песни, нелегко. Но именно в этом я увидел возможность избавиться от слабости и тревожности.

— Вы были тревожным человеком?

— Как ни странно, да. Хоть по мне и не скажешь, но раньше я работал в компании.

— Правда?

— Да. Знаете коврики у входов в рестораны, о которые люди вытирают ноги? Моей работой было ездить и менять их. Конечно, я уже тогда мечтал жить музыкой, но не хватало смелости решиться. Единственным источником средств к существованию была зарплата, и мысль о том, что я ее потеряю, пугала меня до дрожи. Я был трусом.

— Да любой на вашем месте чувствовал бы то же. У вас была зарплата, и это позволило заняться музыкой. Ну уж точно вы не трус. Трус не смог бы выйти и играть перед людьми.

Фудзиками покачал головой:

— Мне было страшно и это. Руки дрожали, а если вдруг ошибался, то каменел и не мог продолжить. Пока тренировался дома, все шло идеально, но стоило оказаться перед слушателями — и я терялся. Вот с этого все началось. Но именно тогда я понял…

— Сильным становишься через боль… — подсказал Сюити.

— Верно. Я понял, что такому трусливому, тревожному человеку, как я, необходимо закаляться, а без боли сильнее не станешь. Поэтому я искал все новые испытания. Играл на улице, воспринимая каждое выступление как тренировку. Постепенно я перестал ошибаться, перестал бояться публики, мне захотелось новых вызовов, новых испытаний. И однажды я понял, что готов уйти с работы. Когда прежние трудности перестали причинять боль, я почувствовал, что стал сильнее. И что теперь смогу стать по-настоящему свободным.

— И вам это удалось?

Фудзиками широко улыбнулся:

— Хороший вопрос. Не знаю. Но одно могу сказать точно — я перестал все время думать: «А что, если что-то пойдет не так?» Забавно: когда у меня было много вещей, я только и делал, что боялся их потерять. А теперь живу в старой тесной квартирке, зарабатываю игрой на гитаре — и перестал беспокоиться о вещах вовсе.

— Вот как…

— Думаю, именно поэтому я и стал сильнее.

— Значит, вы собираетесь и дальше играть на улице, чтобы когда-нибудь…

Фудзиками покачал головой:

— Нет. Что будет дальше — не знаю. Но я уверен в другом: нынешняя жизнь закаляет меня. А если она делает меня сильнее, значит, мне по