Я и без того унижена тем, что произошло между мной и Беатрисой в музыкальной комнате, а теперь меня бросили ради Кэсс. У меня нет причин оставаться. Я неловко замираю в дверном проеме и уже собираюсь убежать, когда замечаю в толпе у большого эркера знакомого человека. Он танцует в компании двух парней и девушки, которую я никогда не видела, и поначалу не видит меня. Я наблюдаю за тем, как он движется – с уверенностью человека, который понимает, как танцевать. Мимо меня проносится официант, я беру с его серебряного подноса еще один коктейль и потягиваю его, глядя на Бена: на его длинные ноги, обтянутые темными джинсами цвета индиго, на безупречно белую рубашку, расстегнутую у ворота ровно настолько, чтобы открыть его загорелую шею, на угольно-черный блейзер, составляющий резкий контраст с белизной рубашки. Я и забыла, насколько привлекателен, насколько сексуален брат-близнец Беатрисы.

Затем, словно почувствовав, что я рассматриваю его, он бросает на меня взгляд своих орехово-карих глаз, широко улыбается, и у меня перехватывает дыхание. Он очень хорош собой. Он обрывает свой танец, и мы движемся друг к другу, как два магнита, и я не могу сдержать улыбку, в которую сами по себе складываются мои губы. Он такой высокий, выше, чем мне запомнилось, его волосы песочного цвета кажутся длиннее сейчас, когда зачесаны назад, и не успеваю я опомниться, как мы оказываемся лицом к лицу. Мне вдруг хочется броситься в его объятия, прижаться к его груди, вдыхая лимонный аромат, исходящий от него. Он совсем не похож на Каллума, вечного студента в грязных кроссовках и с растрепанными волосами. Бен кажется более утонченным, более взрослым, хотя они ровесники – им по тридцать два года.

Я рассматриваю полные, чувственные губы Бена, веснушки, рассыпанные по переносице его вздернутого носа. Это не только его собственные черты, но и отчасти – черты прекрасного лица Беатрисы, и в этот момент мне вдруг приходит в голову, что доля привлекательности Бена заключается в том, что он ее брат, ее близнец. Он – ее мужская версия.

– Аби, – произносит он, растягивая губы в улыбке, – рад видеть тебя здесь.

– Привет, Бен, – робко отвечаю я. – Я пришла с Беатрисой.

– Конечно же, ты пришла с ней. – Он по-прежнему улыбается, но я замечаю холодность его тона и его взгляд, обращенный к Беатрисе, которая стоит рядом с Кэсс. Она поворачивается в нашу сторону, ее милое личико омрачает недовольная гримаса, и это производит на меня такой же эффект, как детские каракули на знаменитой картине.

– Вы поссорились? – спрашиваю я, потрясенная враждебностью, которую вижу в глазах Беатрисы. Или эта враждебность направлена на меня?

– Можно сказать и так, – к моему облегчению, бурчит Бен. При этом он не сводит глаз с Беатрисы. Такое впечатление, что они играют в гляделки – может быть, так они играли в детстве, – а я застыла в стороне, невидимая, в то время как они вдвоем, всегда вдвоем. Разве может здесь быть место для третьего? Я понимаю, что жду затаив дыхание.

Затем взгляд Бена возвращается ко мне, и я выдыхаю, благодарная за то, что снова оказалась в фокусе его внимания.

– Мне отчаянно хочется закурить, – говорит он. – Не хочешь присоединиться ко мне в саду?

Я следую за ним по коридору, пол которого выложен шахматным узором из квадратных плиток, прохожу мимо группы парней, тусующихся на кухне. Ставлю полупустой стакан на стол и выхожу в большой сад. Вечер свежий, весенний, и я обхватываю себя руками поверх тонкой блузки, жалея, что не взяла с собой куртку, но радуясь, что на мне хотя бы джинсы, а не единственная юбка, которая у меня есть.

– Вот, возьми, ты замерзла, – говорит Бен, снимая блейзер и накидывая его мне на плечи. Свет из кухни озаряет нас, и я вижу очертания его стройного мускулистого тела сквозь хлопчатобумажную ткань рубашки. Он придвигается ближе ко мне, прячет зажигалку в ладонях и прикуривает сигарету, кончик которой потрескивает и ярко светится, когда Бен делает затяжку, а затем протягивает пачку мне. Я уже давно бросила курить, но с благодарностью беру сигарету, радуясь, что у меня есть чем занять руки. Бен подносит мне огонек зажигалки, и я глубоко затягиваюсь, мгновенно успокаиваясь, когда никотин проникает в мои легкие. «О, как же мне этого не хватало!»

– Итак, – говорит он, выдыхая струйки дыма, которые исчезают в темной ночи, – я слышал, мы будем соседями по дому.

Я притоптываю ногами от холода и киваю.

– Не раньше середины июня. Я должна за месяц предупредить хозяина о том, что освобождаю квартиру. – Я снова затягиваюсь сигаретой.

– Жаль, что ты переезжаешь к нам, – замечает Бен, на его губах появляется печальная улыбка. Я молча смотрю на него, и во мне просыпается разочарование от того, что Бен не хочет, чтобы я переезжала. Неужели я чем-то его обидела? На вечеринке в день открытия студии мы вроде бы неплохо общались.

– У нас, видишь ли, есть домашнее правило, – серьезным тоном продолжает он. – Никаких романов между соседями. Беатриса очень строго следит за этим.

Мое лицо вспыхивает, и я пытаюсь скрыть это, показательно дыша на руки, хотя на самом деле мне не так уж и холодно.

– И я надеялся, что, может быть, ты как-нибудь сходишь со мной выпить. Но я не уверен, что это прокатит, раз уж ты собираешься переезжать в наш дом.

Он пристально смотрит на меня поверх сигареты.

Я теряю дар речи. Я ему нравлюсь? Мне трудно в это поверить. Он бросает окурок в цветочную клумбу, где тот светится оранжевым огоньком на фоне коричневой земли, а затем медленно гаснет.

– Ну, я еще не стала соседкой по дому, – робко напоминаю я.

– Это правда.

Мы смотрим друг на друга, и я думаю, не собирается ли он меня поцеловать; мое сердце стучит в груди от такого неожиданного поворота событий.

– Так ты сходишь со мной выпить? – В его голосе звучит надежда, а глаза темнеют по мере того, как он придвигается ближе.

– Обязательно, – почти шепчу я, не разрывая зрительного контакта. Несколько мгновений мы стоим вплотную, никто из нас не произносит ни слова. «Ну же, поцелуй меня!» – думаю я.

Отдаленный смех прерывает этот краткий момент, и Бен слегка отстраняется от меня, чтобы достать мобильный из заднего кармана джинсов. Когда он спрашивает номер моего телефона, я диктую ему, и он вводит его в свой мобильник. Затем он звонит мне, так что его номер сохраняется и в моем телефоне.

– Никаких отговорок насчет