– Где Харитон? Найти его! Ты, Даня, садись на мотоцикл, а я с Шелухиным и Ожогиным на «виллисе» наперерез пойду.

Мчится по дороге мотоцикл, в котором сидит за рулем Егор Романов, а в люльке безотлучная его подруга Шелоро. Впереди маячит мощная машина с нашитыми досками бортами, силуэты лошадей возвышаются над ними. Егор прибавляет скорость, мотоцикл мотает из стороны в сторону, Шелоро просит:

– Егорушка, чуток потише. Так я могу родить. Потише, Егорушка.

Оскалив зубы, Егор прибавляет скорость, и мотоцикл все ярче и ярче освещает уходящую вперед по дороге и по бездорожью машину с лошадьми.

– Не уйдешь! – кричит Егор. – Не уйдешь!

– Егорушка, я умираю!

– Ничего. От этого бабы редко умирают.

Догоняет мотоцикл Егора Романова машину с лошадьми. Вот уже светом фары озаряются конские морды, сверкающие огнем блики глаз.

– Не уйдете! – кричит Егор и начинает обходить машину с лошадьми стороной, заезжая ей поперек дороги. Отстает мощная машина – хороший у Егора мотоцикл. Затормозив его и поставив поперек дороги, Егор выскакивает, раскинув руки крестом:

– Стой, стой, Харитон! Остановись!

Мощная машина, налетев на мотоцикл Егора и смяв его, как яичную скорлупу, мчится напролом, оставив позади себя обломки, колеса и месиво земли и крови. Отброшенная ударом в сторону, Шелоро ползет на дорогу и никак не может доползти.

– Егорушка, Егор, как же я теперь? Как же мы будем с детишками? Егор…

Машина с лошадьми удаляется по бездорожью в степи вглубь ночи. По всем сторонам в степи рыщут фары других машин, раздаются выстрелы из двустволок и очереди автоматов.

Через поселок конезавода мчится за рулем своей машины Татьяна Шаламова. Поперек дороги, раскинув руки, стоит женщина. Затормозив, машина директора конезавода круто виляет в сторону, едва не сшибив ее.

– Что же ты, сука, стоишь! – выскакивая из машины, кричит Татьяна Шаламова. И вдруг, отступив на шаг, упавшим голосом спрашивает: – Это вы, Клавдия Петровна? Как вы сюда попали?

– Где Ваня? – спрашивает Клавдия Петровна.

– Я сама его ищу. – Татьяна указывает рукой вдаль, в сторону степи. – Где-то там. Скорей ко мне в машину.

Мчится машина директора конезавода Татьяны Шаламовой по табунной степи. Быстрее других машин мчится ее новенькая «Волга», на которой еще вчера ездил генерал Стрепетов. На перекрестке вдруг круто затормаживает Татьяна перед темной грудой, над которой стоит на коленях простоволосая Шелоро, молча качаясь из стороны в сторону.

– Шелоро, ты? А где же Егор? – выскакивая из машины, спрашивает Татьяна.

Обезумевшая Шелоро качается из стороны в сторону. Татьяна с Клавдией берут ее под руки, ведут в машину, потом собирают на дороге все, что осталось от Егора, и машина директора конезавода снова мчится по степи. И вот уже большая машина, на которой увозят лошадей, не может уйти от нее.

– Эх, никакого оружия нет. Хотя бы двустволка была со мной, – говорит Клавдия.

Директор конезавода Татьяна Шаламова спокойно возражает:

– Почему же нет? – И из-под сиденья она достает новенький автомат Калашникова. – Я его отобрала у конокрадов и еще не успела сдать.

Так же, как мотоцикл Егора, но только по более широкой дуге, машина директора конезавода объезжает большую мощную машину, на которой увозят лошадей, останавливается поперек дороги, и выскочившая из нее Татьяна Шаламова встречает автоматной очередью машину конокрадов. Гаснут расстрелянные вдребезги фары, а после второй очереди выскакивают из кабины машины и бросаются в разные стороны одна и другая фигуры. Татьяна Шаламова не стреляет им вдогонку.

– Теперь не уйдут, мы их уже знаем. Это Харитон со своим дружком. Пускай лошади побудут здесь, а мы поедем других догонять.

Скрещиваются фары машин, выступают из тьмы силуэты курганов и памятников героям Великой Отечественной войны, озаряется выстрелами степь. Продолжается погоня за конокрадами. Как будто снова вернулась сюда война.

Мечется из стороны в сторону по двору своей огороженной высоким забором усадьбы ее владелец Данила, зовет к себе Будулая, дает ему в руки автомат. Будулай удивляется:

– А это зачем? С кем будем воевать?

– Потом расскажу. Беги, Будулай, вниз к парому, скажи, чтобы заводили мотор. Пусть подготовят сходни.

– Зачем? – переспрашивает Будулай.

– Я тебе сказал, что потом скажу. Беги, Будулай.

– Никуда я, дядя Данила, не побегу. Зачем мне автомат? С кем воевать? Я уже свое отвоевал.

– Коней, наших коней надо через Дон переправить. Конематок и жеребцов. Сейчас их должны будут доставить сюда. Погонишь их дальше, на Кавказ, а я покуда здесь погоню задержу.

– Никуда я, дядя Данила, не погоню, – вскидывая в руках автомат, говорит Будулай. – Ты думал, что я ничего не видел и не слышал, какие люди к тебе приезжали и с чем они уезжали от тебя? Ты думаешь, я не знаю, зачем ты им тоже автоматы раздавал? Ну-ка отдай мне свой автомат. Хоть ты мне и родня, а оказался враг.

Шум слышен за воротами усадьбы. Дядька Данила бросается открывать ворота, настежь распахиваются они, и врывается во двор мощная машина с лошадьми.

– Будулай, Будулай! – кричит дядька Данила. – Ты мне должен помочь. Гони лошадей на паром.

Слышны громкие голоса перед забором усадьбы, рокот моторов, крики:

– Здесь они, здесь!

Голос Ивана Пухлякова покрывает все остальные:

– Заходите снизу! Перерезать дорогу к Дону! Афганцы, за мной!

Но вместе с афганцами тут же оказываются Шелухин, Ожогин. Подъезжает машина директора конезавода. Татьяна кричит:

– Не стрелять! Это же конематки. Наше племенное ядро. Не стрелять!

Выскочившая за ней из машины Клавдия Петровна мечется в полутьме, освещаемой только фарами машин, в поисках Вани.

– Ваня, где же ты?!

Будулай в глубине двора борется со своим дядькой Данилой, выкручивая у него из рук автомат. Еще крепок старый цыган.

– Своих, Будулай, предаешь?! Какой же ты цыган?

– Ты мне, дядя Данила, не свой, ты чужой. Отдай, тебе говорю!

Голос Вани Пухлякова раздается уже далеко внизу, у воды, где стоит паром, к которому уже подогнали конокрады племенных лошадей. По широким сходням перегоняют они их на паром, и он отчаливает от берега.

И снова кричит директор конезавода:

– Не стрелять! Иван Пухляков, прикажите не стрелять!

– Можешь быть спокойна, Таня, мы их так возьмем. Афганцы, за мной!

Но и не только афганцы плывут прямо в одежде за паромом, удаляющимся от берега через Дон. Ветераны Ожогин, Шелухин с двустволками, поднятыми над водой, переправляются через Дон, как переправлялись они на фронте, когда ходили в разведку. Паром с лошадьми удаляется к левому берегу. Как вдруг наперерез ему вырывается моторка. Клавдия Пухлякова за рулем, а директор конезавода Татьяна Шаламова стоит