Вечером, за ужином мы болтали, не обращая внимание на взгляды, которые на нас бросали. Я знал, что они есть, потому что такое внимание невозможно не заметить даже для такого человека, как я, которому обычно наплевать на такие вещи. Правда, причин для этого, я не очень понимал. Может им не нравится, что я общаюсь с иностранкой? Французы и англичане никогда друг друга не любили. А тут на тебе, национальный герой, пусть и такой нелюдимый, и вдруг общается с француженкой. Хотя, я же видел, что дурмстрангцы общаются с нашими. И с француженками тоже, пару раз замечал. И на них ни кто косо не смотрит. В конце концов, разве этот турнир не повод для налаживания отношений среди стран участниц?

И вот, золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, загудел и вдруг смолк — Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Людо Бэгмен, как всегда, сиял, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безучастный, почти скучающий.

— Кубок огня вот-вот примет решение. — Начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул. Тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывал на часы.

Я тоже следил за кубком. У меня была мысль глянуть на него вблизи, но возрастная линия не дала бы к нему приблизиться. Это были очень похожие чары, что висели на входе в запретную секцию библиотеки. Я бы мог ее обойти, наверно. Но это подало бы сигнал о том, что контур был нарушен. Можно было разрушить эти чары, это было легче всего, но опять же, об этом узнал бы директор. Поэтому я ничего не предпринимал, хотя и было интересно, как эти чары определяют возраст? Вызнают информацию из головы, пересекающего чары? Считывают определенные сигнатуры, уникальные для возраста? К сожалению, нигде я нигде не нашел эти чары и описание о них. Видел, как их накладывают и как они выглядят, но без описания, мое понимание не будет полным. А в слепую, использовать непроверенные плетения не буду. Это опасно, чтобы так рисковать.

Самый прикол в том, что закинуть бумажку со своим именем можно было легко и просто, даже первоклашке. То, что линия не давала пройти к кубку не значит, что дистанционные способы доставки бумажки с именем, не сработают. Никаких чар, препятствующих этому, там нет. Можно хоть удочкой закинуть, хоть чарами левитации донести. Или просто покидать от руки, как в баскетболе. Я даже уверен, что такие успешные попытки были, но их вряд ли выберет. А те, кто пытался линию обойти, по умолчанию кандидатами станут с большой натяжкой. Где мастерство, если пытаешься создать сложности там, где этого делать не нужно?

Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и громким, отчетливым голосом прочитал:

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам.

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков. Неожиданно. Я думал, профессиональный спортсмен будет не так умел, чтобы его выбрал кубок, как самого лучшего из всех представителей Дурмстранга. Или кубок все же имеет еще какие-то особенные критерии по отбору? Воля к победе или тщеславность? Или соревновательный дух?

Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к двери в комнату для отобранных чемпионов.

— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — Возвестил Дамблдор.

Девушка легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Хаффлпаффа, перед этим подмигнув мне с улыбкой на лице, на что улыбнулся ей в ответ. Я практически не сомневался. По силе, ей в этой школе из учеников, никто не ровня, кроме меня. Если кубок действительно выбирает по силе и умениям, то итог выбора вполне понятен. Оглянувшись на ее сокурсников, увидел, что никто из них совсем не рад выбору. Две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Кто-то сидел с кислой миной или просто ничего не выражающим лицом. Как Флер и говорила, друзей у нее совсем не было, что даже жаль девушку. Ладно я, меня одиночество не тяготит, но она то росла в такой неприятной атмосфере. Как девушка мне когда-то сказала, это судьба почти всех вейл.

Тем временем, Флер удалилась в соседнюю комнату и зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса! Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори.

— Ну почему он?! Почему? — Возопил младший отпрыск Уизли, еще раз подтверждая свое скудоумие. И этого человека хотел как-то видеть в моих друзьях, Дамблдор? Совсем свихнулся старый маразматик.

Тут взорвался криками стол Хаффлпаффа. Все до единого хаффлпаффовцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Вот, наконец, зал угомонился, и Дамблдор, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:

— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…

Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент. Директор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

— Гарри Поттер.

— Да ну, нахер! — Вырвалось у меня от удивления.