*Бах!* — исторгли жерла теппо голубоватые искры, дым и смертоносные свинцовые пули, что без разбора поразили как нерасторопных пиратов, так и пластающих их спины катанами и нагинатами самураев, и крестьян, что вносили посильную лепту в общую неразбериху.

Старик Ясу шагнул вперёд, заслонив госпожу своим телом. Шальная пуля срикошетила от его доспеха, едва поцарапав лакированный стальной нагрудник. Расстояние оказалось слишком велико, чтобы свинцовый снаряд мог пробить крепкий фамильный доспех престарелого главы рода Аизава. Однако, далеко не всем так повезло.

Разогнанные металлические шарики легко прошили тела не обладающих чакрой наёмников, бессильных против сокрушительной предательской атаки. Та же судьба постигла и полтора десятка чересчур шустрых ополченцев, что разом отбило у остальных крестьян желание геройствовать. А попавшие под обстрел самураи, были вынужденны остановить натиск и залечь за грудой мёртвых тел.

Конкретно самураи серьёзных потерь не понесли, в большинстве своём отделавшись лишь испугом и не особенно серьёзными ранами. И в этом не было ничего удивительного: вражеских стрелков было попросту слишком мало, чтобы они могли произвести залп достаточной плотности, чтобы разом поразить всех преследователей, а концентрировать огонь на одной цели, они, в текущей ситуации, себе позволить не могли. Результат закономерен — чтобы гарантированно вывести из строя даже одного самурая такого жиденького залпа оказалось мало.

Несмотря на то, что в резервный отряд попали далеко не самые сильные воины — скорее наоборот, те, кто не мог выдержать длительного боя, они только что вступили в сражение и не успели ещё растратить доступный им скромный резерв чакры, потому и скорость реакции, и сила их тел, и даже крепость весьма посредственной брони, временно были на недосягаемом для простых смертных уровне, так что одна-две пули, доставшиеся некоторым из них, не причинили фатального ущерба.

Но, как бы там ни было, свою задачу чёрные стрелки выполнили — грохот невиданного доселе оружия обрушил моральный подъём ополченцев и приостановил стихийную погоню, позволив основной массе пиратского сброда отступить. Стрелки же, выполнив свою задачу, организованно последовали за теряющими портки наёмниками.

— Отставить погоню! — воспользовался моментом замешательства старик Ясу, чтобы восстановить дисциплину: — куда вы рванули бестолочи?! Совсем разум растеряли?! Живо вертайтесь на позиции!

Аой могла лишь печально вздохнуть, самоустраняясь от командования, и прикрыть глаза, чтобы не смотреть на лица так глупо погибших асигару.

Ей следовало настроиться на тяжёлую работу. Морской прилив скоро достигнет пика и в течение нескольких часов все дороги вглубь острова будут затоплены, за это время нужно много чего успеть. Потерев веки, девушка устало проговорила, обращаясь к охраняющей её Ёгири:

— Вызовите ко мне Намикадзе-сана — пора воплощать наш план.

Глава 28

Лагерь защитников полнился криками и стонами раненых, рыданиями скорбящих и зычными командами нескольких женщин санитарок, под чьим надзором вереница уцелевших ополченцев перетаскивала носилки с пострадавшими товарищами к серым холщовым палаткам и тростниковым навесам, где располагались перевязочные пункты.

Аой с трудом удерживалась от того чтобы броситься туда и попытаться помочь как можно большему числу пострадавших, но, понимая, что на всех её сил не хватит, буквально заставила себя сосредоточиться на словах стоящего перед ней главы рода Кодзима.

— Наши общие потери во время сражений за портовый городок, главную дорогу и боковую тропу, составили восемьдесят шесть человек убитыми, включая главу рода Кавасаки и троицу храбрецов из отряда «журавль» под началом Ёгири-сан. Кроме того, есть ещё сто сорок три бойца получивших тяжёлые ранения; из них двадцать восемь лучников, сорок пять асигару, шестьдесят один ополченец и девять самураев.

— Что касается раненых… — вмешалась Аой, — самураев доставьте ко мне — я ими займусь лично… — скрепя сердце девушка дополнила: — Ополченцев же перенаправьте в лагерь около поместья, а лучше в тыловые деревни — оставлять их на передовых позициях слишком опасно, а у меня не хватит ни сил ни времени помочь им всем.

Махнув рукой одному из подручных, чтобы тот передал слова госпожи санитарам, Сиродзаэмон продолжил: — Также, смею заметить, что боезапас наших стрелков подошёл к концу и требует восполнения, — сделав паузу, мужчина слегка склонил голову и уведомил принцессу о предпринятых им самостоятельных действиях, — я взял на себя смелость и распорядился направить деревенскую ребятню на сбор вражеского оружия и поиск целых стрел.

Аой одобрительно кивнула и спросила с нескрываемой усталостью в голосе, — Что по врагам?

— Враги… по предварительным оценкам, пираты безвозвратно потеряли человек триста-четыреста… В основном из-за собственной глупости, — закончил доклад оценочным комментарием самурай, который не мог иначе назвать столь топорное нападение, полное отсутствие товарищества и пренебрежение к своим раненым.

— Хорошо, на этом всё?

Взглянув в сторону стоящего в сторонке с опущенной головой высокого черноволосого парня, мужчина вздохнул, вновь привлекая внимание девушки, и согнул спину в поклоне, после чего благодарным тоном произнёс: — нет, ещё я хотел бы поблагодарить вас за то, что выручили моего сына госпожа.

— Не за что, — сухо ответила девушка, покосившись на подростка, краснеющего от осознания собственной оплошности, которая чуть не стоила жизни ему и двум его друзьям, один из которых был жив только стараниями принцессы. Да, у него было оправдание в виде вражеского гендзюцу, но совесть за то, что госпоже пришлось ради них рисковать уже её жизнью, неумолимо продолжала его грызть.

— Как тебя зовут? — индифферентно поинтересовалась у парня Аой: безумная гонка со смертью от рук толпы слабаков, грозящая срывом всех планов, не доставила ей особой радости и один из виновников должен был быть благодарен, что она сумела сдержать раздражение за маской безразличия и не приложила его порцией убийственного намерения.

— Иэясу госпожа, — промямлил молодой Кодзима.

— Просто стань сильнее Иэясу, только так ты обретёшь власть над своей судьбой, — бросила в сторону парня принцесса и, будто что-то почувствовав, обернулась к появившемуся в поле зрения яркому жёлтому пятну, на поверку оказавшемуся раздуваемой ветром шевелюрой Намикадзе Араты, который лавировал между снующими по лагерю ополченцами, постепенно приближаясь к местоположению девушки.

— Что ж Кодзима-сан, думаю пора перейти к чему-то погорячее, — кровожадно улыбнулась Аой, от чего Сиродзаэмон только хмыкнул, но зато мнущийся в стороне младший Кодзима покрылся холодным потом.

— Вы меня имеете ввиду госпожа? — приблизился ухмыляющийся Арата, — я знаю, что я горяч, но прошу меня великодушно простить —