Внутри башни находилась винтовая лестница, ведущая ввысь, прямо к вершине. Ферандир, проигнорировав двери на первом этаже, уже поднимался по ступеням. Когда за Туром закрылась тяжёлая дверь, Тэлли заметила, что часть стражи осталась снаружи — за ними последовали только четверо, не считая Эллиана и Иланира. Они поднимались по едва озаряемой тусклым светом лестнице всё выше и выше. Тэлли не могла не восхититься — башня была сложена из того же белого мрамора, что и остальной дворец, а в изогнутых стенах были вырезаны узкие окна-бойницы, которые явно предназначены для обороны. В случае осады с них можно было бы обстреливать врага со всех сторон: лучники могли занимать позиции вдоль всей винтовой лестницы, превращая башню в идеальное место для обороны.

Добравшись до пятого этажа, Ферандир открыл дверь, ведущую в коридор основного здания. И, шагнув внутрь, Тэлли невольно зажмурилась — после мрака башни ослеплённая ярким светом коридора, лампы, установленные на каждом шагу, не оставляли ни единого уголка во тьме. На окнах висели тяжёлые светлые шторы чуть темнее стен, оттеняя белизну камня и придавая пространству некую лёгкость и воздушность, которая неожиданно контрастировала с общим строгим обликом. Тэлли ожидала увидеть блики света на поверхности камня, как было снаружи, но, к её удивлению, внутренние стены оставались матово-белыми, лишёнными какого-либо блеска. Украшений на стенах не было, и лишь пол покрывал тёмно-синий ковёр, мягко заглушающий звук шагов. В коридоре стояла такая тишина, что казалось, даже дыхание могло её нарушить.

Они быстро прошли до другого края замка и повернули за угол, где Иланир открыл перед Хейлом дверь, пропуская принца вперёд и зайдя следом за ним. Хейл даже не посмотрел в сторону своих спутников, как будто их там и не было.

— Пройдёмте, я покажу ваши комнаты, — сказал Ферандир, ведя их дальше.

Оглянувшись, Тэлли увидела, что все воины остались у двери Хейла, и Эллиан что-то тихо начал им говорить. Она с бергмарами продолжили следовать за Ферандиром, и когда завернули за следующий угол, он показал рукой на ближайшие двери. Когда Крест заскочил в одну из них, коленки Тэлли задрожали, когда она представила, что останется одна со всей этой роскошью или, что ещё хуже, с Ферандиром. Но Тур, словно заметив её состояние, открыл дверь и жестом пригласил её войти.

— Спасибо, Ферандир, дальше мы сами, — сказал Тур.

Ферандир кивнул и, развернувшись, покинул их. Тэлли с волнением вошла в свою комнату. Осматривая её, она была поражена размерами и обстановкой, которая была словно создана для королевских приёмов. Слева возвышалась огромная кровать, которая могла бы легко вместить пятерых, если не больше. В центре, у широких окон, разместились изящный стол, уютный мягкий диван и несколько кресел, а справа — стройные ряды высоких шкафов. Всё помещение было оформлено в мягких кремовых тонах, лишь иногда оживляясь тёмно-синими акцентами: подушками на диване и кровати, пуфиками у кресел.

— Судя по размеру кровати, это всё-таки похоже на бордель, — тихо засмеялась Тэлли, пытаясь шуткой скрыть свои переживания из-за окружавшей её роскоши.

— Крест бы точно оценил эту шутку, милая, — засмеялся Туррен.

— Тур, а мы можем уйти? — спросила Тэлли. — Пожалуйста! Переночуем где-нибудь в городе, а? — жалостливо посмотрела она на него.

Не успел Туррен ответить на её вопрос, как дверь в комнату открылась, и вошла девушка, тут же присев в поклоне. Вспомнив, как в приюте мадам Трюли обучала девочек этому поклону, Тэлли усмехнулась: «Ха-ха, мадам Трюли, теперь поклон делают передо мной». Но тут же пристыдила себя за такие мысли.

— Добрый вечер, леди Тэлли… и господин Туррен, — в явном замешательстве произнесла девушка. — Меня зовут Ниладана или просто Нила, я буду служанкой леди Тэлли. Если у вас будут какие-то вопросы или пожелания, смело обращайтесь ко мне.

И снова присела в поклоне.

— О, тогда я больше здесь не нужен. Тэлли, теперь ты леди, так что не стесняйся, — быстро сказал Тур и, обойдя Нилу, открыл дверь. — Нила поможет тебе освоиться. Всё будет хорошо. А я пошёл.

— Тур! Стой!

Но не успела она ещё договорить, как он уже скрылся за дверью. «Это на него совсем не похоже. Оставить меня в такой момент!», — с обидой подумала Тэлли, резко замерев посреди комнаты.

Переведя взгляд на Нилу, Тэлли заинтересовано её изучала — это была первая аурийка, которую она встретила. Ростом Нила была с Тэлли, на вид ей можно было дать лет двадцать-двадцать пять. Длинные светлые волосы, аккуратно собранные в высокий хвост, каскадом спадали по спине, а несколько прядей были элегантно заколоты по бокам. Тэлли не могла оторвать взгляда от её лица — это было воплощение совершенства, с мягким овалом, тонким подбородком, изящным носиком и губами. Рядом с Нилой даже красота Линель меркла, если бы Тэлли не знала о существовании аури и встретила бы Нилу ночью, она бы наверняка решила, что перед ней стоит сама богиня Миирта. Настолько впечатляющей была её внешность.

Опустив взгляд на одежду Нилы, Тэлли тихо ахнула от восхищения. Длинное платье было превосходным: бледно-жёлтое, лёгкое, из явно дорогой и качественной струящейся ткани, оно идеально облегало фигуру аурийки, подчёркивая её стройность. У него были короткие рукава, украшенные тончайшим кружевом по плечам и вырезу. Даже на расстоянии Тэлли видела, насколько изысканно выполнено это кружево, с множеством мельчайших деталей и узоров. В эмеринских городах она ни разу не видела такой роскоши.

Нила стояла, опустив глаза в пол, а Тэлли, не зная, как нужно вести себя с ней, решила быть собой. Если уж она испортит облик Хейла, то он сам виноват — ничего ей не объяснил. Подойдя к Ниле, Тэлли взяла её за руки и ждала, когда она поднимет взгляд. Но Нила упорно смотрела в пол. «Вот это тренировка, — восхищённо подумала Тэлли. — Мадам Трюли была бы в восторге».

— Посмотри на меня, пожалуйста, — прошептала Тэлли, боясь голосом выдать своё волнение.

Нила подняла взгляд, и Тэлли невольно ахнула. Её глаза были необыкновенного фиалкового оттенка, густые тёмные ресницы обрамляли эти удивительные глаза, контрастируя со светлыми волосами Нилы. Она использовала косметику — в эмеринских городах это было привилегией лишь знатных дам, но здесь, даже у служанок были свои