— Давай убьём его! — сказал он, жадно глядя на Гарри, словно тот был дичью.

— Я же тебе сказал, кретин, он нам нужен живым! — холодным, как сталь, голосом ответил Макнейр, не отводя бдительного взгляда от Гарри. — Не то Тёмный Лорд убьёт нас самих, когда вернётся.

— Уолден, пожалуйста, — заскулил второй. — Если мы убьём этого щенка и выбросим… Тёмный Лорд не сможет вернуться. Мне и без его круциатусов хорошо жилось последние годы…

Сердце Гарри бешено колотилось, отдаваясь глухими ударами в висках. Страх, острый и ясный, смешивался с отчаянной злостью. Эти двое спорили о его жизни, как о каком-то хламе.

— Торбен, тебе Люциус, похоже, все мозги промыл, — голос Макнейра стал опасным, полным презрения. — Вы два трусливых подонка! Заткнись и делай, как я велю, иначе присоединишься к Хвосту!

— Хорошо, хорошо… — сдался Торбен, согнувшись.

— Бери Поттера и веди к котлу!

Торбен неуверенно направил свою палочку на Гарри.

— Империус!

Гарри почувствовал лёгкий толчок в грудь, и его воля внезапно растворилась. Голова была чиста. Внезапное, неестественное спокойствие разлилось по телу. Боль в руке, страх, ярость — всё отступило, растворившись в приятной апатии. Теперь Гарри мог двигаться. Правда, не по своей воле. Голос в голове, похожий на сиплое бормотание самого Торбена, настойчиво и просто приказывал: «Встань. Иди к большой мраморной могиле. Иди!» И у Гарри не было ни малейшего желания сопротивляться. Это казалось такой разумной, такой правильной идеей.

Он покорно поднялся на ноги и зашагал в указанном направлении. Пожиратели смерти шли позади. Торбен ковылял, продолжая свой унылый, жалобный монолог, словно не мог остановиться.

— Барти говорил, что этот щенок не так прост, — бурчал Торбен, потирая плечо. — Он сказал Питеру взять парочку крепких бойцов на подмогу. Почему он выбрал меня? Я с войны ни с кем не сражался. И то… это было не сражение. Мы просто убивали маглов, в основном. И тех, кто им сочувствовал.

— Не расплачься там! — рыкнул Макнейр. Казалось, и он был на нервах. — Сейчас придут остальные. Я подстраховался… Из наших только Питер и Северус знают, как правильно варить это чёртово зелье. Я говорил Тёмному Лорду, что этой крысе нельзя доверять столь важное дело. Снегг бы отлично подошёл на эту роль.

Гарри шёл, слушая этот разговор сквозь вату Империуса. Имя профессора Снегга, произнесённое в таком контексте, не вызвало в его затуманенном сознании ни удивления, ни гнева. Оно просто провалилось в общую копилку бессвязных фактов.

Вот он уже переступает тело своего первого врага, которого убил недавно. Он теперь вновь стоял у мраморного надгробия. Голос Торбена в голове приказывал: «Вон туда!».

«Я не хочу туда!» — отчаянно думал Гарри, и эта мысль была единственной крупицей его воли, за которую он мог уцепиться. Это было точь-в-точь как на уроке Защиты от Тёмных Искусств, где он успешно сбросил с себя Империус, наложенный Грюмом. Он чувствовал чужую, навязчивую силу, которая давила на его сознание, пытаясь заставить его двигаться.

Гарри напряг каждую мышцу, каждую нервную клеточку, пытаясь найти тот самый, спасительный разрыв в чужой воле. Это была мучительная, невидимая борьба. Казалось, его мозг вот-вот лопнет от напряжения. Но он помнил ощущение победы в классе Грюма — тот хруст ломающихся невидимых оков, когда заклинание профессора вдруг потеряло над ним власть.

Что-то внутри щёлкнуло, как лопнувшая струна. У него снова получилось!

Пелена Империуса сползла с его сознания, и реальность обрушилась на него со всей своей жестокой ясностью. К нему мгновенно вернулось его собственное сознание, и вместе с ним — ломота во всём теле. Вернулась головная боль, пульсирующая в висках в унисон с болью в шраме. Казалось, каждая клеточка его тела кричала от пережитого.

Он изо всех сил старался не дрожать, не двигаться, чтобы не выдать себя. Он стоял совершенно неподвижно, с каменным выражением лица, притворяясь покорной марионеткой под чужим контролем.

Его пронзила новая, леденящая мысль: «Палочка! Её нету! Она осталась там, в той проклятой яме!».

Внезапно ночную тишину нарушил шорох развевающихся мантий. Среди могил, из-за древних надгробий, из глубоких теней под тисом — повсюду начали появляться фигуры. Молчаливые, замершие на мгновение, а затем плавно движущиеся вперёд. Все в одинаковых чёрных мантиях, у некоторых лица были скрыты за масками. Они возникали один за другим, словно призраки, вызванные самой тьмой. Гарри с ужасом оценил их число — не меньше двадцати.

Торбен, постанывая и ковыляя, принёс свёрток и почтительно опустил его у подножия мраморной плиты. Вокруг началось движение. Пожиратели Смерти, молчаливые и зловещие в своих масках, стали выстраиваться в широкий круг, окружая котёл, плиту и самого Гарри. Некоторые, движимые любопытством или жестокостью, подходили ближе, на пару шагов. Гарри чувствовал на себе их скрытые взгляды — оценивающие, ненавидящие, жаждущие. Они разглядывали его, «знаменитого Гарри Поттера», пойманного и обезоруженного, а затем их глаза, полные суеверного страха, скользили на тот уродливый свёрток, и они поспешно отступали, занимая место в строю.

Одного из них Гарри узнал мгновенно, даже несмотря на маску. Осанку, холодную надменность в каждом движении, длинные белокурые волосы, выбивавшиеся из-под капюшона. Люциус Малфой. Тот остановился прямо напротив. Во взгляде Малфоя не было ни страха, ни любопытства — лишь ледяное, безразличное презрение, как к насекомому, которое вот-вот раздавят.

Гарри заставлял свои глаза оставаться пустыми, слегка расфокусированными, какими они должны были быть под Империусом, уставившись куда-то в пространство за плечом Малфоя. Дышать он пытался ровно и медленно, но сердце колотилось так громко, что ему казалось — его слышно на весь круг.

— Северус, Поттер убил Хвоста. Ты нам нужен, чтобы закончить начатое, — это говорил Макнейр. Его голос уже не был таким холодным и приказным, как в случае с Торбеном. Скорее, наоборот — он был услужливым и даже вежливым.

Из тени за спиной Малфоя выплыла ещё одна фигура. Высокая, худая, в развевающейся чёрной мантии, но без маски. Бледное лицо с крючковатым носом и чёрными, как пустоты, глазами было обрамлено жирными прядями чёрных волос. Северус Снегг.

Он подошёл не сразу и не спеша. Его походка была бесшумной и плавной, как у хищника, подбирающегося к добыче. Он остановился в двух шагах, и его чёрные глаза, холодные и аналитические, уставились на Гарри.

— Как именно он его убил? — протянул Снегг,