— Осознает, — кивнул я. — Это буду я. Моментальный снимок. Мои воспоминания, мои цели, мои проекты. Но проблем с лояльностью не возникнет. Это будет решено на архитектурном уровне.
Кратко обрисовав ему суть, я отправил его работать. Мне нужен был «чистый холст». Идеальный, безупречный кристалл кварца размером с футбольный мяч. Внутри не должно быть ни единого дефекта, ни одного постороннего атома. В гидротермальном реакторе высокого давления процесс роста займет несколько часов. И Питер, с его читерным «паучьим чутьем», мог идеально отслеживать процесс роста на атомарном уровне.
Сам я приступил к подготовке «чернил» для этой матрицы — квантовых компонентов.
Задача: создать «нейроны» для моего будущего ИИ-мозга. Каждый нейрон будет отдельным, стабильным квантовым процессором. Как я и сказал Питеру, я буду использовать технологию азотно-замещенных вакансий (NV-центров). Если вкратце, это дефект в кристаллической решетке — в идеале алмаза, — где два соседних атома углерода заменены на атом азота и «дырку». Этот дефект ведет себя как стабильный, идеально управляемый кубит (квантовый бит).
Строить мозг из чистого алмаза? Заманчиво, но дико неэффективно. Нам не нужен алмазный мозг. Нам нужны алмазные нейроны, доставленные внутрь кварцевой матрицы.
Я приступил к синтезу «нейро-пыли». В отдельном CVD-реакторе я запустил процесс выращивания наноалмазов, одновременно загрязняя газовую среду азотом для принудительного создания тех самых NV-центров.
Следом мои карбиновые наноботы, на короткое мгновение покинувшие тело мерцающим черным облаком, получили один приказ: «Собрать». Рой разделился, и каждый малютка захватил один-единственный наноалмаз. Каждый нанобот стал микроскопическим строителем-доставщиком, несущим один будущий «нейрон».
Мысленным усилием я собрал это триллионное скопление наноботов с алмазами в своем предплечье. Прошло несколько часов. Кристалл-матрица должен быть готов.
Питер справился идеально. Передо мной в стерильной сборочной камере, наполненной датчиками, лежал чистый, как слеза, шар кварца. Идеальный холст.
Сейчас начинается один из самых важных этапов. Я проглотил таблетку NZT. Мир щелкнул, превращаясь в гипер-фокус. Я отправил триллионы наноботов — моих строителей — в камеру. Они, словно рой темной саранчи, облепили кварцевый кристалл, готовясь к картированию.
Картой служил мой собственный мозг.
Оставшиеся в теле наноботы уже давно заняли позиции, сканируя мою нейронную архитектуру. И я приступил к «магии», допускаю что возможной только в этом поломанном мире.
Наноботы на поверхности кристалла, используя высокочастотные вибрации, начали буквально фазировать сквозь кварц, прокладывая туннели нанометровой ширины. Это была не грубая «сверловка», это было контролируемое смещение атомов. Каждый из триллионов наноботов летел вглубь кристалла по строго заданной 3D-координате. Координате, которая в этот же момент считывалась его собратом в моем реальном мозгу.
Это была не «калька», не рисование по обводке. Это была скульптура. Создание идеальной, полномасштабной квантовой копии в реальном времени.
Каждый нанобот, достигнув своей точки, оставлял свой драгоценный груз — наноалмазный квантовый нейрон.
Процесс повторялся. Миллиарды. Триллионы раз. Я потерял счет времени. Лаборатория, Питер, Гвен, мир за стенами… все это исчезло, растворилось. Был только процесс. Сканирование. Команда. Фазировка. Размещение. Связь. Тихий, безжалостный балет созидания на атомарном уровне.
Я не знаю, сколько я простоял в этой позе, подключенный к камере. Часы. Возможно, целые сутки.
Но ничто не бесконечно. Я… закончил.
Я моргнул, возвращаясь в реальность. Внутри идеально прозрачного кварцевого шара теперь мерцала трехмерная, призрачная нейронная карта. Карта, в точности повторяющая структуру моего мозга.
Лаборатория была пуста. Тихий гул систем энергообеспечения казался оглушительно громким после абсолютной концентрации последних…
Я бросил быстрый взгляд на монитор компьютера. 18 Октября, 4:17 утра.
Больше суток. Я провел больше двадцати четырех часов в непрерывном процессе созидания, стоя на одном месте, как статуя, и дирижируя триллионами нано-строителей.
И… вроде бы мир не взорвался. По-любому телефон, оставленный в холле и подключенный к лаборатории, сейчас разрывается от пропущенных вызовов ото всех, кого только можно: начиная с Гвен, которая, наверное, уже места себе не находит, и заканчивая Фьюри, которому стопроцентно что-то от меня понадобилось.
Но это… могло подождать. Нужно было довести проект до конца. Не зря же я отключил возможность связаться со мной на время этого проекта. Самого важного проекта на данный момент!
…Я только что мысленно обозначил ту же Гвен «менее важным проектом»? Черт. Это все влияние Системы. Эта одержимость процессом созидания не моя, мне её подкинули. Честно!
Отбросив наваждение, я приступил к следующему, не менее важному этапу. К прокладке «проводки».
Мозг — это ведь не только нейроны. Это еще и синапсы, соединяющие их в единую, невообразимо сложную сеть. И что на эту роль подойдет лучше, чем 1D-цепочка атомов углерода? Карбин. Идеальный молекулярный провод, который к тому же способен передавать квантовые состояния за счет когерентности.
Я снова проглотил таблетку NZT. Фокус. Концентрация. Командование наноботами.
Выглядело это безумно. Триллионы одновременных команд, проносящихся в моем мозгу: «Соединить нейрон A-627581 с нейроном B-829136». «Создать дендритную ветвь от C-441 до группы F-91». И самое главное — наноботы внутри кристалла, невидимые глазу, послушно ткали эту невозможную паутину из чистых карбиновых нитей, соединяя алмазные кубиты друг с другом. Создание аксонов и дендритов искусственного мозга прошло на удивление гладко и заняло на порядок меньше времени, чем имплантация самих нейронов.
На выходе я получил «мозг». Кварцевый кристалл округлой формы, внутри которого теперь сияла призрачная, идеальная, физическая 3D-копия моей собственной нейронной сети. Построенная из наноалмазных кубитов и карбиновых синапсов.
И сейчас… в этот холодный, мертвый мозг нужно было вдохнуть «жизнь».
Как известно рядовому инженеру из далекого будущего, квантовые компьютеры требуют двух вещей: энергии и стабильности. И под стабильностью, разумеется, подразумевается квантовая стабильность. А это значит — холод. Очень, очень низкая температура. Абсолютный ноль, если быть точным.
Пришлось отвлечься от «мозга» и заняться созданием «черепа».
Нужна не просто коробка. Нужен саркофаг. Вакуумная криогенная капсула со стенками из цельного Адамантия, покрытого изнутри слоем вибраниумного напыления. Абсолютная физическая защита вкупе с абсолютным поглощением любых внешних вибраций и помех, которые в теории могли бы нарушить хрупкое квантовое состояние.
Далее — охлад. Гелий-3, залитый прямо внутрь «черепной коробки». На основе технологий моего же палладиевого реактора, я создал криогенную систему, опустившую температуру внутри капсулы до милликельвинов — на тысячные доли градуса выше абсолютного нуля. Гелий-3 внутри мгновенно стал сверхтекучим, обретя нулевую вязкость и идеальную теплопроводность. Омывая кварцевый мозг, он будет
