Эл с содроганием смотрел на то, как главарь уже почти час двигается внутри Тэлли, раз за разом делая мощные глубокие толчки. Тело девушки безвольно тряслось под ним, а сама она смотрела в потолок невидящим взглядом.

— Видишь, парень, все проходят через эту стадию, — тяжело дыша, проговорил главарь, обращаясь к Элу, подбородком указывая на безвольную девушку. — После этого начинается самое интересное. Жаль, что мне нужно уехать, — сплюнул рядом с лицом Тэлли он. — А то бы я ей занялся, обучил, как следует. Из неё получится отличная шлюха, — оскалился он.

Эллиан был подвешен к стене хижины по приказу главаря, когда тот услышал его очередной истошный крик с именем девушки. «Что, соскучился? — засмеялся он, — Ну давай, я покажу её тебе». Его подручные притащили Эла на руках и высоко подвесили на крюк за руки так, что ноги, прикованные к металлическому кольцу на стене, не доставали до пола. Эл был всё также бессилен, но хотя бы мог видеть её. Тэлли лежала, раскинувшись в неестественной позе, глаза смотрели в пустоту, а лицо и тело были покрыты синяками от множества ударов.

Сначала Эл кричал и умолял остановиться главаря, но того лишь это больше заводило. Безвольное тело девушки, которое он крутил и выставлял в различные позы, не доставляло ему того удовольствия, которое он надеялся получить, поэтому крики Эла добавляли изюминки в процесс его «обучения», как он это называл. И как только Эл это понял, то тут же замолчал. Он мысленно тянулся к Тэлли, стараясь передать ей свою силу и поддержку, хоть и был беспомощен физически. Он шептал её имя, надеясь, что она услышит его и почувствует, что она не одна.

Но Тэлли была безучастна к происходящему.

Когда Эл увидел, как главарь начал душить её, энергично кончая, по лицу Эллиана впервые за всю его долгую жизнь полились слёзы от её боли и страдания и собственного бессилия. Тэлли резко задёргалась, надрывно пытаясь вдохнуть, глаза закатывались: она теряла сознание.

— Ну вот и всё, — энергично кончив и вытерев член о её живот, Магрейн поднялся. И приложив руку к лону девушки, несколько раз сильно хлопнул по нему и размазал вытекающее семя по ней, — Не переживай, я скажу парням, чтобы до завтра оставили тебя тут, чтобы ты не скучал, — громко засмеялся он и вышел из хижины.

Перед глазами Эла всё расплывалось от безостановочно льющихся слёз, глядя на истерзанное тело девушки, он взмолился всем богам, чтобы кто-то из них смилостивился и направил к ней помощь. Но боги были безразличны к его мольбам. Эл пробыл с Тэлли всю ночь до рассвета, видя, как подручные главаря жестоко насиловали девушку, нанося различной силы удары по лицу и телу, чтобы вызвать её крик и реакцию. Они ворочали её тело, загибая её конечности под неестественными углами — Эл осознал, что её суставы давно выбиты и должны причинять ей неимоверную боль. Но даже так она не подавала никакой реакции на действия и их это неимоверно бесило. В конце концов, последний покинул хижину Тэлли незадолго до рассвета, позволив Элу предаться размышлениям о самой кровавой мести за всю историю их мира.

На утро после отъезда главаря, его подручные вернули Эла в клетку, после чего вновь занялись девушкой. Но на этот раз, пользуясь тем, что главаря нет, они начали добиваться криков девушки иными способами. Впервые Тэлли закричала, как в первый день, около полудня, Эл не знал, что с ней делают, но слышал довольные возгласы и крики удовольствия, когда кто-то из пустынников в очередной раз кончал.

После этого все как с цепи сорвались, каждый день заставляя душераздирающе кричать Тэлли от невыносимой боли. Прошло уже пять дней с момента отъезда главаря. И каждый следующий день был похож на предыдущий, утром до полудня и вечером до полуночи лагерь пустынников разрывали отчаянные крики Тэлли. Все, кто приходили к девушке в хижину, выходили от неё невероятно довольными, иногда хвастаясь тем, что делали. Охранитель после этих историй терял разум и осыпал проклятьями пустынников, предлагая им показать свою силу и храбрость с ним, а не со слабой девушкой — и когда его слова, наконец, цепляли пустынников, то они заходили к нему в клетку и избивали его, но всегда приводили в чувство, чтобы он слышал всё, что они делали с его подругой. Остальные пустынники, кто не занимался «обучением», лишь завистливо ухмылялись, проходя мимо хижины.

Вечером восьмого дня Эл впервые за эти дни услышал от Тэлли крики о помощи, она рыдала и молила о пощаде. Вскоре до него донёсся запах горящей плоти. Осознав, что эти монстры жгли её, Эл вновь неистово пытался вырваться из оков или использовать магию, но все его попытки вновь были безуспешны, как и во все предыдущие дни. Всю ночь до Эла доносились жалостливые всхлипы девушки, переходящие в тихое подвывание, как было в первые дни. «Они добились своего, заставили её среагировать», — ненависть, злоба и лютая ярость бешено разрывала сердце охранителя. Каждое мгновение он представлял, как убьёт каждого из них, медленно растягивая удовольствие, отрезая по кусочку плоти, чтобы они бесконечно долго оставались живы и прочувствовали всю ту боль, что нанесли Тэлли.

Жажда мести и обещания медленной смерти всем, кто издевался над девушкой, не утихли с рассветом, поэтому, едва заметив идущего к хижине главаря, Эллиан остервенело взвыл, давая клятву доставить ему те же страдания. Главарь лишь усмехнулся и, махнув своим помощникам, приказал приковать того в хижине. Когда Эл увидел девушку, то задохнулся от охвативших его надрывных рыданий, он не мог поверить, что перед ним лежит Тэлли. Он медленно осматривал девушку с головы до ног и пришёл в невообразимый ужас, не понимая, как можно было сотворить такое с живым человеком. Это были не люди, а монстры, самые настоящие изверги.

Его накрыли невыносимые рыдания, когда он изучал её раны. Слева на лице Тэлли почти от глаза и по середине щёки до самого подбородка шёл глубокий кровоточащий порез, который разрезал ей губы, и теперь они свисали кусками. Кожа на лице и шее местами была покрыта темными синяками. Руки изрезаны мелкими порезами, на животе, боках и ногах тоже было