Переобулась на автомате. Так же машинально оделась и вышла вслед за Никитой на крыльцо больницы.

Мелкая морось заполнила пространство пеленой сырости, и я поежилась, втягивая голову в плечи.

Спустилась по ступеням, и, не поднимая глаз, шла за Никитой, видя только низ его темных брюк.

Пикнула сигналка, и я подняла взгляд, упираясь им в черный внедорожник. И меня заклинило. Глаза сами собой метнулись к дверце заднего сиденья, и  как на змею уставилась на черный металл. Тонированные наглухо стекла наверняка позволяли творить в салоне все, что вздумается.

– Мариш? – Взволнованный взгляд черных глаз скользнул по мне, и я заставила себя шевелиться.

Села на переднее, и Никита завел двигатель, озабоченно хмурясь.

Вырулил с парковки и притормозил, дожидаясь, пока поднимут шлагбаум у въезда в приемный покой.

– Ты в порядке? – Его ладонь опустилась на мое колено, и Никита легонько сжал кисть, поглаживая кожу сквозь ткань джинсов. – Может, в аптеку по пути?

Голос звучал так мягко, что я невольно почувствовала себя последней сволочью, что поверила в худшее.

– Нет, думаю, это пройдет. – Не нашла в себе сил улыбнуться, лишь посмотрела в его сторону, но тут же опустила глаза. – Не обращай внимания, я просто устала.

Шлагбаум подняли, и Никита убрал руку с моего колена, чтобы включить скорость.

Вырулил на дорогу, и неспешно поехал, позволяя другим машинам нас обгонять. Это разительно отличалось от его манеры езды, насколько я успела заметить, хотя по сути я каталась с ним всего пару раз. Откуда мне знать?

Морось перешла в полноценный дождь, и теперь дворники сметали с лобовухи капли, нарушая звенящую в салоне тишину.

Мы молчали, и атмосфера постепенно напитывалась горьковатым привкусом недосказанности. Никита хмурился, неспешно двигаясь по проспекту, а я вдруг сообразила, что он проехал поворот в сторону моего района.

– Отвези меня, пожалуйста, домой. – Безобидная фраза, но я все равно ощутила как напряжение между нами постепенно нарастает. Сунула руки в карманы, ощущая легкий озноб, никак не связанный с температурой в салоне.

– Ты могла бы остаться у меня. –Казалось бы спокойный ровный тон, но мне отчетливо послышались в нем нотки горечи. Загорел красный, и Никита остановился на перекрестке, включив поворотник, монотонное щелканье которого как метроном отсчитывало секунды до срыва моих нервов.

– Я хочу домой.

Подальше от этого жестокого мира с его жестокими правилами и монстрами.

Никита больше ничего не сказал, лишь дождался, когда загорит зеленый и свернул, выполняя мою просьбу.