Что касается моих медалей, сыну, конечно, об этом не говорил, но обесценилось само понятие наград. У меня Георгиевский крест, «За боевые отличия» и «Участнику специальной военной операции». Последняя, считаю, по-настоящему законная – на самом деле участник. Остальные – не знаю. Меня убеждают, как это незаслуженно наградили, ты командир группы, тебя, рядового, на управление поставили. Мог отказаться, а ты взвалил на себя дополнительную обязанность. Согласен, так и есть, но не сделал ничего из ряда вон выходящего, а мне боевую медаль. Даже совестно. Медаль по своему определению даётся за какие-то достижения при выполнении боевых задач. Дед мой не растерялся в чрезвычайной ситуации, пошёл в атаку с ломом, уничтожил несколько фашистов. Проявил героизм. Это да. У меня ничего подобного.
К Георгиевскому кресту представили после того, как четыре дня взвод удерживал позицию, с которой хохлы драпанули без боя. Мы тупо сидели и ждали замены. Условия самые жуткие – холод, дождь, снег, вода в окопе замерзала, мины летели. Но штурмы врага мы героически не отбивали, никто разу на нас не рыпнулся. Не было штурмов. Штатная операция. Ничего сверхъестественного ни я, ни кто другой не сделали. Но наградили. Опять же несправедливость – не всех парней представили, получилось, лишь меньшая часть достойно холод, голод пересидела, большая – нет.
В бригаде упорно ходил слух, в пехоте парнишке дали орден Мужества за стихи. Написал хорошие вирши, замполит с щедрого плеча боевой орден. Даже не медаль. Да пусть они хоть какие гениальные эти его стихи, но ведь не танк из ПТУРа подбил. Поэтому, когда слышу хвастливое «у меня семь медалей», возникает вопрос, а можно поконкретнее о твоём героизме. Приходилось сталкиваться, командир не может набрать людей провести ротацию. Кое-как набрал и хлопает в ладоши – удалось сформировать группу, отправить на линию боевого соприкосновения. Он им хоть что готов наобещать и дать, только бы пошли.
Понимаю, когда медаль вручают за подвиг. Пулемётчику из первой роты нашего разведбата дали «За отвагу», попали в переплёт, он прикрыл отход взвода, был ранен, дождался подмоги. Героический поступок. Храбрость, профессионализм, хладнокровие, отвага. А если медаль за то, что ты штатно сделал своё дело – глубоко сомневаюсь.
Что касается наград, трогательно было на Камчатке. Женщины пригласили в поездку на Вилючинский водопад. Лена, воспитатель детского сада, ездила, Мария Степановна, она в администрации работает и гуманитаркой занимается. Возраст – под семьдесят, но деятельная. Я трёх парней взял из госпиталя, ещё в автобусе какие-то люди, полный «пазик» набрался. Приехали на место, из автобуса вышли, лето, красота до горизонта, день солнечный. Прежде чем двигаться к водопаду, Мария Степановна попросила внимания и очень душевно сказала о нас, находящихся на излечении в Петропавловске-Камчатском.
– Низкий поклон вам, дорогие наши защитники, наши воины, от жителей Камчатки. Война далеко от нас, за тысячи и тысячи километров, но там воюют наши парни, там за нас воюете вы, знайте, мы сердцами с вами, стараемся, чем можем, помогать…
Под аплодисменты приколола нам значки. Металлические, среднего размера, сделаны в форме медвежьей стопы, нарисованы медвежьи когти, подушечки, а ещё на стопе гора в цветах российского флага и голова медведя нарисована, и надпись: «ZА МИР, ZА ПРАВДУ, ZА РОДИНУ».
Это было совершенно неожиданно. Георгиевский крест я получал в батальоне, две другие медали на Алтае в части, но не сравнить – настолько сердечно, душевно было вручение значков под небом Камчатки, так волнующе искренне звучали слова благодарности от людей, которым небезразлична война. Обнимали нас, крепко жали руки. Смотрю, женщина отвернулась, слёзы вытирает. Незабываемый момент. У меня самого слёзы навернулись.
С Димкой разговаривал недели за три до его гибели. Был представлен к медали. Тоже иронизировал – за должность. Может, скромничал, теперь уже не спросишь. Ему предложили должность замкомвзвода, он согласился. Понимаю ротного, Дима самостоятельный мужик, к людям относится нормально, не боится идти вперед. Пусть рядовой, без опыта командования, но не раздолбай, много умеет. Можно ставить перед таким задачи, уверенно отправлять с людьми на передовую. И надо хоть как-то отблагодарить за это, пока живой. Не отказался, согласился взять на себя дополнительную головную боль, отвечать не только за себя. По большому счёту, не за совершённое медаль, а за готовность совершить.
С командирами было напряжённо. Когда рядом грамотный профессиональный командир – ротный, взводный, – у тебя, как у маленького ребенка, спокойствие на душе, ты с тем, кто знает, что надо делать, примет нужные решения. Я группой командовал. В один момент группа осталась без сержанта, но нужно работу делать. Ротный сказал: выбирайте. Взводник на меня показал. Я отказался, но пацаны в один голос: «Андрюха, с тобой хоть куда». После каждого выхода благодарил парней за их отношение к работе, уважение ко мне как командиру, выполнение моих команд. Легко работать с людьми, которые верят в тебя, идут с тобой на боевую задачу. Проще, когда сам за себя отвечаешь, но парни сказали: Андрюха, с тобой хоть куда. Парней учил по картам работать, пользоваться радиостанциями, умению определять, откуда выстрел, дальность выстрела. Всегда топил за человеческие отношения. Своим примером показывал и наставлял: без алкоголя можно обойтись. За чистоту в блиндаже и располаге, как старая бабка ругался. Учил отношению к войне, чтобы не поддавались паническим страхам. Если мина твоя – не убежишь, а если не твоя, в окопе будешь спать, и ничего страшного.
В тот крайний мой выход противник расстрелял из танка позицию, потрепал наших бойцов, нужно было идти усиливать ребят. Группой в восемь человек двинули. Заходили вечером, стараясь себя не обнаружить. В ночи мы с Тихим выкопали окоп, буквально полтора на два метра. Три жерди сантиметров десять в диаметре положили для крыши, кусок полиэтилена нашли, поверх жердей расстелили, на полиэтилен ветки. Хорошо замаскировали, но… Над нами постоянно коптеры мониторили, и день на третий узрели новый окоп, расширение для пулемётной точки. И стали по позиции нашей накладывать. Мы с Тихим с наблюдательного пункта после ночного дежурства пришли, улеглись, и в одиннадцать утра прямое попадание мины в жердь. Почти всё на меня пошло, у Тихого один осколок в руку, второй в ногу, и подконтузило. У меня в голову два осколка, и по телу. Я сразу сел. От дурного сна, бывает, вскидываешься, садишься на кровати, так и тут. Кровь глаза заливает. Сразу сообразил: голова пробита, оттуда льётся. У меня на шее шарф-бафф, труба, его на голову натянул, своего рода повязка для начала.
Отрубило речь (через два дня восстановилась). Парни подбежали, промычал, чтобы достали антисептик, бинты… В аптечках первого эшелона – на бронике, и второго – на поясе, всё было. С помощью парней перебинтовался. Турникет на правую ногу, ботинок снял, кровь остановил, перебинтовался. Парни хотели обезбол – промедол – поставить, отказался, ранение в голову, лучше не надо. Эвакуация прошла просто чудом. Парни связались с командиром роты, он в трёх километрах от нас был. Броню подогнали практически к линии соприкосновения. Парни проводили меня и Тихого к броне. Еду безумно счастливый – всё болит, руки-ноги чувствую, значит, всё на месте, ничего не оторвало, и главное – коробочка быстро пришла. В одиннадцать ранило, после часу дня подогнали, в пять вечера мне уже в госпитале осколки из головы извлекли.
Ещё повезло, польская мина, калибр шестьдесят миллиметров. Я когда после взрыва сел, у меня под ногой хвостовик мины, как розочка маленький, привет от «польки» – польского миномёта. Прилети восемьдесят второго калибра, было бы всё.
Первый раз ранило – мина от «восемьдесят второго» была. Тогда как получилось. Ротный послал с отделением оборудовать позицию. Мы врылись в землю, чуть поодаль был блиндаж, его не стали занимать, но рядом с ним сделали НП. Хохлы засекли нас. Стали накидывать из миномёта. Меня сильно контузило. Голова разламывалась, тошнило, но дождался ротации, потом пошёл в госпиталь. Второй раз за «ленточку» зашёл в начале июня. С агрессией в душе, злобой, заряженный на продуктивность. Был настроен убивать. Разозлился на хохлов конкретно. Оснастился оборудованием, тепловизор купил, прицел, коллиматор. Меньше чем через месяц получил по башке, в прямом и переносном смысле, и пришло осознание: я переступил красную линию – с таким настроем воевать нельзя.
