Спецподразделение проводило операции по задержанию информаторов, наводчиков, ловило зэков, коих выпустили из мест заключения с началом военной операции. Выпустили не за красивые глазки, с условием подключения к борьбе с «руснёй». Кому-то дали автомат и – на передовую, кого-то записали в партизаны, снабдив карманными приборами. Подходит такой «мирный» житель со скучающим видом к скоплению войск или военному объекту, незаметно нажимает на кнопку прибора, тот определяет точку, сигнал с её координатами уходит в геоинформационную систему, на карте отмечается местоположение цели.
Город ВСУ сдали без боя, но служба безопасности Украины успела приготовиться к партизанской войне. Игрок с бойцами часто находил схроны: автоматы, пистолеты, гранаты, патроны, гранатомёты, пулемёты. Нередко натовского производства. Оружие зарывали в палисадниках и огородах, прятали на чердаках и в подвалах. Схроны устраивались в частных домах и многоквартирных, в последних использовались диваны, кладовки. Однажды подозрение вызвала гора детских игрушек, будто специально нагребли… Под ней в бауле лежали новенькие автоматы…
Вернувшись через полгода из командировки домой, Игрок на второй день направится в Христорождественский собор. В свечной лавке купит пучок больших свечей и начнёт медленный обход храма. Подходил к иконе, зажигал свечу, ставил на подсвечник, крестился, в поклоне говорил еле слышно короткое: «Спасибо»… Постоял у икон архангела Михаила, Николая Угодника, большого образа Пресвятой Богородицы… Было утро, в церкви стояла гулкая тишина, трепетало пламя свечей, губы снова и снова шептали «спасибо»…
Это случилось накануне прилёта «хаймерсов» в здание, где расположилось их спецподразделение. За три квартала от него группа ФСБ наткнулась на диверсантов. «Фэйсы» (так Игрок и его товарищи именовали коллег из ФСБ) получили информацию о подозрительных чужаках в частном доме. Хозяева уехали от войны, в брошенном доме объявились незнакомые личности в количестве трёх или четырёх человек. Ведут себя крайне осторожно, стараются не попадаться на глаза, избегают контактов. Фээсбэшники посчитали – скорее, бездомные, ничего серьёзного. Такое случалось, в «брошенках», в пустующем жилье с запасами съестного поселялись бомжи. Всё же «фэйсы», подстраховываясь, пошли в дом с тяжёлым щитом, и не зря – их встретили огнём. Бойца со щитом затрёхсотили – ранили в руку, отстрелили пальцы. Завязалась перестрелка. Подразделение Игрока примчалось на помощь. Поставили оцепление, эвакуировали жителей из соседних домов. Обороняющихся было четверо, они заняли круговую оборону, каждый держал свой сектор обстрела. Бой вели отчаянно, грамотно, рационально, анализируя действия противника, подлавливали на перезарядке, пересмене – тут же из окон летели гранаты. Плотный, непрекращающийся огонь не давал возможности приблизиться к дому. Боевики боезапаса не жалели – было его, как потом выяснилось, предостаточно, могли долго отстреливаться, но подошла техника – два БТР, заработали пулемёты, двумя выстрелами из гранатомёта дом был сложен, торцевая стена обрушилась, стрельба прекратилась. Трое укропов навсегда отвоевались. Один лежал на животе ногами к окну, левая рука откинута, будто собрался ползти, правая под туловищем. На случай наличия гранаты под трупом подцепили его за ногу тросом, выдернули из дома. Гранаты не оказалось, но в мёртвой руке увидели пульт, схожий с брелоком. «Парни, стоять! – скомандовал взрывотехник. – Не трогать!» Оцепили периметр, задействовали кнопку пульта, крыльцо взлетело на воздух.
Четвёртого бойца в доме не нашли, зато в огороде обнаружили цепочку кровавых следов, она вела к забору. В плотном бою подранок умудрился ушмыгнуть. Он выбрался на дорогу, угрожая автоматом, остановил таксиста. Ранение было тяжёлым – боец истекал кровью, действовал на адреналине. Таксиста быстро нашли, он отвёз к дому, куда доставил окровавленного пассажира.
– Мало того, напугал, кровью салон изгваздал, ещё и не рассчитался, – твердил таксист по дороге.
– Ты чё, деньги с него требовал?
– Я что, по-вашему, больной чи шо? Не до грошей, когда автоматом в бок тычут.
– Будь рад, в живых оставил. Он ещё пожалеет, такого свидетеля не грохнул.
– Как тут не повезёшь! – оправдывался таксист. – Выходит с автоматом. Думаю, сейчас полосонёт от пуза, и будет похоронная музыка.
Подранка взяли в полусознательном от потери крови состоянии.
Через день в их пункт временной дислокации (ПВД) прилетели «хаймерсы». Под ПДВ спецподразделению отвели пятиэтажное здание, строилось в советское время для школы милиции. Поначалу заняли все этажи, но вскоре поступила команда – с верхних всем до единого перебазироваться в подвал. Работа подразделения была костью в горле СБУ, каждый день находили схроны с оружием, выявляли наводчиков, корректировщиков, агентов СБУ.
Поначалу считалось, прежде всего, следует обращать внимание на молодёжь, которая крутится со смартфонами вблизи военной техники, социально значимых объектов, у колонн с гуманитарной помощью. Оказалось, не только молодёжь, дети школьного возраста тоже снимали и отправляли видеоролики в тот же Телеграм, да и граждане пенсионного возраста передавали информацию за линию фронта. Однажды задержали дедушку, крутит педали велосипеда и снимает мирных жителей, собравшихся эвакуироваться в Россию. Взяли смартфон, а дедушка, божий одуванчик, в Телеграме в группе «Николаевского Ванька», блогера, призывавшего «давить орков», собирать информацию о скоплении военных, мирного населения, берущего гуманитарку и помогающего «свино-собакам». Когда-то «свино-собаками» немцы презрительно именовали бандеровцев, Ванёк называл так русских. Дедушка-велосипедист не только состоял в подписчиках «Николаевского Ванька», он активно общался с ним в чате. Пришлось сдать продвинутого пенсионера в ФСБ. Коллеги Игрока выявляли агентов, заточенных на вербовку и спонсирование информаторов, активно противодействовали подпольной работе СБУ в городе, отсюда по логике вещей их ПВД был обречён стать целью артналёта.
С верхних этажей здания личный состав перебрался в бомбоубежище, под него был оборудован подвал. По ночам на первом этаже в зале совещаний ночевала группа, которой в случае нападения предстояло первой принять бой. В ту памятную ночь Игрок был в этой команде. В зале стояло десятка два кроватей. По-южному быстро стемнело. То и дело где-то поблизости бухало, тряслись стёкла высоких окон. В первые дни каждый разрыв отдавался тревогой в сердце, потом это звуковое сопровождение вошло в привычку. Весь день Игрок провёл на ногах. Выявили два схрона. Один – в частном доме. Обшарили все комнаты, дворовые постройки, чердаки. Результат – ноль. По информации, что слили соседи, оружие, должно быть, перед сдачей города его привозили в зелёных ящиках в немалом количестве. Бойцы заглянули во все углы дома, слазили на чердак, тщательно исследовали двор, сад и огород – ничего. Нашли под метровым слоем строительного мусора в смотровой яме гаража, там лежали ящики с оружием.
– Если есть оружие, значит, имеются бойцы к нему, – предположил Тайсон, осматривая находку, – спящие ячейки ждут сигнала.
– Тут столько автоматов, не ячейку – отряд можно вооружить, – усмехнулся Игрок.
Второй случай того дня – однокомнатная квартира. Комната восемнадцать метров площадью, две кровати – взрослая и детская, шкаф. Казалось, где и что можно спрятать… Двуспальная кровать на ножках. Игрок пошарил под ней рукой, нащупал что-то тяжёлое, потащил – здоровенный рюкзак, полный гранатами Ф-1. Подняли матрац детской подростковой кровати – под ним полный набор: гранатомёт «Шмель», снайперская винтовка СВД, три автомата АК-74, два пистолета Макарова…
К партизанской войне СБУ готовилась основательно.
После отбоя Игрок сразу провалился в сон, стоило лишь коснуться щекой подушки. И тут же, как показалось, раздался грохот. Бросил взгляд на светящийся циферблат часов – десять минут первого, спал больше часа. Грохот шёл от окон, рушилось стекло. Оно
