Мы дошли до станции «Университет» и спустились в подземку. Сели в первый подошедший поезд и поехали темными тоннелями сквозь темное и черствое подземное сердце столицы.

На «Парке Культуры» мы пересели на кольцевую ветку. Я вспомнил, как после армии мы где-то тут с Пашей расстались: он поехал домой в Брянск, я к себе — в Питер.

— Помнишь? — спросил я Пашу.

— Что?

— Тут распрощались после армии…

— А! Вот ты о чем… Ну да — помню!

— Быстро время летит.

— Не то слово!

Людей в метро в этот субботний день было много, Паша пояснил, что даже в выходные пассажиропоток почти не спадает, все куда-то едут, куда-то спешат. Разница с тем же Питером была ощутимая.

— Тут вообще очень много народу, — сказал мне Паша. — Больше, наверное, чем надо.

Перенаселенность — одна из основных проблем больших городов. Как ни странно, в России, несмотря на занимаемые ей огромные территории, вся жизнь сосредоточена на небольшом клочке земли, и поэтому проблема перенаселенности тут стоит еще острее. От Владивостока и Ставрополя тянутся люди к двум столицам, заполняя их собой, как древний Вавилон.

Неудивительно, что в последних идет самая настоящая битва за место под солнцем. Со стороны эта битва выглядит смешной и нелепой, особенно если учесть, сколько пространства вокруг остается пустующим, однако смех этот сквозь слезы. Такова природа русской реальности, парадоксальной и болезненной…

Я поделился своими размышлениями с Пашей.

— Ты прав, — ответил он, — все так. Только есть одно «но»…

— Какое?

— Мы сами играем по этим правилам. Мы ведь тоже из «понаехавших».

— С этим я и не спорю. Я размышляю о том, есть ли… была ли у нас альтернатива.

— Ну и? Была?

— Наверное, не было.

— Вот поэтому и задыхаемся тут друг от друга.

— Поэтому и топчем друг друга, охотимся друг на друга. От безысходности, от отсутствия альтернативы.

— Это печально.

— Не говори.

На «Курской» мы сделали еще одну пересадку — последнюю. Проехали одну станцию — «Бауманскую» — и вышли на «Электрозаводской».

Пока поднимались на эскалаторе, Паша поведал мне душещипательную историю о том, как во время одного из недавних спонтанных алкогольных возлияний перепутал дверь с окном в коридоре общежития и вынес в нем стекло. Я спросил его о мотивации данного поступка. Паша пояснил достаточно своеобразно:

— А почему бы там, собственно, не быть двери вместо окна?

— Да уж… Впрочем, все относительно. И дверь может оказаться окном.

— Вот именно.

— Хоть это и порядочный тупизм, — улыбнулся я.

— Тупизм существует, и я бьюсь над доказательством этого факта.

— Ага. Весьма интересно…

— Еще бы!

— Меня окружают настолько интересные люди, что иной раз мне кажется, что я сам — достаточно унылая и скучная личность.

— Брось ты. Нормальная ты личность.

Мы вышли из метро. Серега Панк ждал нас метрах в пятидесяти от выхода из вестибюля станции. Едва завидев нас, он замахал руками так, что не заметить его не представлялось возможным. Мы направились к нему. Серега, в свою очередь, устремился к нам.

Затем последовало длительное приветствие с целой серией дружеских объятий и рукопожатий. Наконец он выдохнул:

— Здорово, парни! Рад вас видеть!

Я ответил за нас обоих:

— Мы тоже рады. Как ты?

— Лучше всех!

— Вот и отлично!

— А вы?

— И мы ничего!

— Будет еще лучше!

— Будет!

После этого мы еще раз по очереди обнялись. Давно не виделись — что говорить.

Наконец Серега изрек:

— Такое дело надо обязательно отметить.

— А как же!

— Пойдем тогда отсюда. Заодно и жену мою встретим — познакомлю вас.

— Пойдем, познакомишь.

И мы пошли. Мимо ларьков, теснившихся вокруг станции метрополитена, мимо снующих туда-сюда людей, мимо контейнеров с мусором, рядом с которыми собирались в группы бездомные.

— Далеко идти-то? — спросил я Серегу на ходу.

— Не-а. Она нас в парке ждет, тут рядом. Почти пришли.

Место, куда нас Серега в итоге привел, назвать парком было трудно даже с большой натяжкой из-за малых размеров оного; скорее это был сквер, затененный большими тополями с могучими кронами. В тени стояло несколько скамеек, покрашенных в белый цвет. На одной из них сидела девушка — жена Сереги Панка. Мы подошли к ней.

— Знакомьтесь — это Оля, — Серега представил нам свою жену.

— Очень приятно, — мы с Пашей по очереди назвали свои имена. Оля кивнула нам в ответ:

— Сережа про вас рассказывал.

— Хорошее или плохое? — улыбнулся Паша.

— Разное. Смотря как посмотреть, — ответила улыбкой Оля.

Она достала сигарету. Серега тут же прикурил ей от своей зажигалки. Оля затянулась и выпустила облако дыма.

— Ну, вот и познакомились, — подытожил Панк, — теперь можно это дело и отметить.

— Тебе бы все отмечать, смотрю, в Москве ты нисколько не изменился…

— А что я — грустить, что ли, должен?

— Нет.

— Вот видишь…

В итоге мы всей компанией пошли в магазин. Взяли пива и вернулись в парк. Расположились на скамейке. Серега немедленно предложил тост: за встречу. Тост, в общем-то, напрашивался сам собой, и поэтому был всецело поддержан. Мы выпили пива.

— Рассказывай, — сказал я Сереге, — как ты-то в Москве очутился?

— Как видишь, — Серега кивнул в сторону Оли, — никогда не знаешь, куда тебя судьба заведет.

— Это да. И как тут?

— Отлично! Живем себе, трудимся, отдыхаем.

— Все как у всех, — поддержала его Оля.

— Ага, — Панк достал сигарету, — именно. У Оли мама — миллионер, мы на нее трудимся. Все как у всех…

В его голосе угадывался легкий сарказм. Видимо, из-за мамы-миллионера.

— Прям-таки миллионер? — спросил я Олю.

— Ну да. Что в этом такого?

В общем-то, действительно ничего такого в этом не было. Просто сам факт внезапного попадания Панка в окружение миллионеров казался забавным. Впрочем, я был рад за него.

— У нее, — Серега отхлебнул пива из бутылки, — у тещи в смысле, свое предприятие по производству и продаже мебели. Такие дела.

— Хорошо пристроился.

— Лучше не бывает. Завидуете?

— Еще как.

Мы засмеялись. Потом еще раз выпили за встречу.

День начинал клониться к вечеру, на улице похолодало. Я достал из сумки предусмотрительно взятую из дома куртку и надел ее поверх рубашки.

— Вот так, — Серега ухмыльнулся, — прикиньте — познакомились в Питере на концерте «Алисы», а после него Оля предложила махнуть в Москву — ну а я согласился. Поехал прямо в чем был, без лишних сборов. Приехал — и остался. Представляете?

— Тот еще жук, — констатировал Паша.

— И не говори.

Мы все закурили.

— У нас сегодня останетесь? — спросил Серега. — Мы здесь рядом живем, квартира у нас, — он посмотрел на Олю, — в смысле у Оли, большая, места всем хватит, правда? — он снова воззрился на жену.

— Да, конечно, оставайтесь, — поддержала Оля Панка.

— Я, если честно, так и планировал поступить, — сказал я. — Насчет Паши не знаю.

Все посмотрели на Пашу.

— Гулять так гулять, — коротко изрек он.

— А и действительно, — согласились мы с ним.

Постепенно тень вытеснила солнечный свет из сквера, раскаленное докрасна вечернее светило скрылось за крышами домов вдалеке. Смутно чувствовалось приближение ночи. Правда, гул машин и людей не стихал, он по-прежнему монотонно вибрировал в воздухе.

— Холодает…

— Пойдемте к нам, — позвали Серега с Олей.

— Пойдемте.

Мы покинули сквер, зашли в магазин и взяли две бутылки вина. Серега пояснил:

— Раньше у Оли дома был бар, она там держала разный алкоголь, который ей подарили или она привезла из разных поездок. Но тут появился я…

— Можешь не продолжать.

— Да вообще… — это уже Оля вмешалась.

— А что? — Серега искренне недоумевал. — Не понимаю я смысл баров, которые устраивают у себя дома некоторые люди. Зачем откладывать на завтра то, что можно выпить сегодня?

После этого мы наконец направились в гости к Сереге и Оле. Они жили совсем рядом с метро в огромном сталинском доме. Лифт в подъезде, как они пояснили, работал с переменным успехом, поэтому мы поднялись пешком по лестнице — благо это был третий этаж.

Оказавшись в квартире, тут же забурились на кухню, открыли бутылки с вином и принялись в очередной раз отмечать нашу встречу. За окном смеркалось, мой первый день в Москве был почти окончен. Предстояло только дождаться ночи.

Курс на нее был взят, наш фрегат скользил по волнам, паруса были наполнены ветром… мы рвались вперед, яростно и беззаботно. Я знал, что завтра мне возвращаться назад в Питер, знал, что Москва не отозвалась во мне долгожданной песней освобождения, круг так и остался внутри меня, не разорван, но мне было, в общем-то, уже все равно. Я знал, что это такой же город убийц, как и тот, что я оставил, даже хуже в разы. Но я был старше на целый день