Несколько дней Грегори, чтобы не доставлять Блаунту хлопот, рано возвращался в гостиницу. Он по совету друга обзавелся разрешением на ношение оружия, и теперь задний карман его брюк оттягивал огромный револьвер, который он терпеть не мог, но который все-таки на ночь клал под подушку. Его неуверенность оказала такое влияние на воображение, что он в каждом человеке стал замечать что-то подозрительное. Любое новое лицо в гостинице вызывало у него раздражение. Грегори был уверен, что с миссис Скелтон связана группа следящих за ним соглядатаев, хотя не мог доказать это даже самому себе.

«Это просто смешно, – наконец решил он. – Я веду себя, как пятилетний ребенок в темной комнате. Кто мне думает навредить?»

Он писал жене веселые письма и пытался вновь обрести свою прежнюю беззаботность.

Однако это оказалось не очень-то просто, потому как вскоре с ним случилось нечто такое, что глубоко его встревожило. По крайней мере, он сам себя накрутил, поскольку характерной чертой подобных происшествий является то, что их можно толковать и так и эдак. Несмотря на совет Блаунта, как-то вечером, часов около девяти, он решил вернуться в «Тритон», не беспокоя друга.

«Что в этом пользы? – спрашивал он себя. – Блаунт еще, чего доброго, подумает, что я трус, каких поискать. Ведь в конечном счете ничего еще не случилось, и сомневаюсь, что они решатся зайти настолько далеко».

Грегори утешал себя мыслью, что человечество, возможно, все-таки лучше, чем он о нем думает.

Но все равно, сойдя с поезда и увидев мерцавшие вдали за лугами, на востоке, огни гостиницы, он усомнился в разумности своего поступка. На станции почти всегда было безлюдно, за исключением утра и семи вечера, а теперь здесь вообще не было ни души. С поезда сошел только Грегори. Почти все ездили в отель и обратно на машинах по близлежащему шоссе. Почему он не поступил, как предлагал Блаунт, спрашивал себя Грегори, обозревая окружавшую его пустынную равнину, почему не прибег к помощи друга, которую тот любезно предложил, или вообще не остался в городе? В итоге взять такси было бы не лучшим вариантом, тем самым предоставляя притаившемуся врагу удобную возможность для нападения. Нет, надо было остаться в городе или вернуться с Блаунтом на его машине. С этими мыслями Грегори зашагал по пустынной, пусть и короткой дороге, ведущей к отелю и освещенной лишь несколькими стоящими далеко друг от друга фонарями.

Дорогой он не переставая твердил себе, какое же счастье, что до отеля было всего несколько сот шагов, что он отлично вооружен и крепко сложен на случай нападения. И тут впереди, совсем близко, из-за поворота вынырнула машина и остановилась. Из нее вышли двое мужчин и, держась подальше от света фар, принялись осматривать колесо. Грегори показалось странным, что фары светят так тускло. С чего бы так поздним вечером, и почему эта странная машина остановилась как раз у пустынного поворота, именно тогда, когда он к нему подходил? И еще – почему ему стало как-то не по себе? Приближаясь к машине, он старался обойти ее по максимально широкой дуге. Но вот один из мужчин оставил в покое колесо и направился к Грегори. Тот почти непроизвольным движением вытащил револьвер из кармана брюк и сунул в карман пальто, одновременно остановился и крикнул незнакомцу:

– Стойте где стоите, мистер! Не приближайтесь ко мне! Я вооружен и не хочу, чтобы вы ко мне подходили. Тронетесь с места – стреляю. Не знаю, кто вы: случайный прохожий или враг, но не двигайтесь! А теперь можете спросить, если что-то хотели узнать.

Незнакомец замер на месте, кажется, сильно удивившись, и ответил:

– Хотел попросить у вас спичек и узнать дорогу в Трейджерс-Пойнт.

– Нет у меня никаких спичек, – резко бросил незнакомцу Грегори, – а Трейджерс-Пойнт – это в обратную сторону. Вон там гостиница… Если вы оттуда едете, что ж не разузнали там дорогу, да и спичек не попросили?

Грегори умолк, а стоявший в тени незнакомец, похоже, с любопытством разглядывал его.

– Ну ладно, – ответил он равнодушно, – не хотите говорить, как хотите.

Кажется, волосы у Грегори встали дыбом, как шерсть у кошки. Он задрожал, вытащил из кармана револьвер и, угрожающе помахав им, заявил:

– Так, сейчас я вас обойду, а вы останетесь на месте. Вы у меня на мушке: шевельнетесь – стреляю. Со мной лучше не нарываться, так что стойте смирно.

Он стал поворачиваться так, чтобы все время держать незнакомцев на прицеле.

– Ни с места! – продолжал он кричать, пока не отошел на приличное расстояние. Затем внезапно – а те двое с явным изумлением смотрели на него – развернулся и бросился бежать со всех ног. К дверям отеля он прибежал задыхаясь и весь мокрый.

«В последний раз так езжу», – поклялся он себе.

Когда Грегори рассказал об этом происшествии Блаунту, тот только посмеялся над его страхами. Зачем убивать на открытом месте или устраивать там засаду? Тем же поездом могли ехать еще люди. Заблудившаяся машина могла оказаться там в любое время. Ездокам и вправду могли понадобиться спички, а ехать они могли вовсе не от гостиницы. Есть еще одна дорога, которая проходит мимо гостиницы.

И все же Грегори был склонен думать, что на него хотели напасть. Почему – вряд ли он мог самому себе объяснить. Просто чутье, решил он.

А потом, пару дней спустя – это представлялось уже более значительным, – миссис Скелтон, похоже, стала все больше и больше заботиться о его комфорте и удобствах. Она сидела в ресторане за одним из столиков с видом на море и почти всегда в компании одного-двух приятелей-маклеров или случайных знакомых. Но четвертый стул обычно оставался незанятым, и вскоре Грегори стали приглашать присоединиться, а когда приезжал Блаунт, то ставили для него и пятый стул. Сначала Грегори тушевался, но, поддавшись на уговоры Блаунта, которого миссис Скелтон забавляла, принял приглашение. Блаунт твердил, что она очень забавная, так хорошо одевается, бойкая, велеречивая и добродушная – словом, лучшая спутница для отдыхающего.

– Да ладно тебе, она весьма интересная особа, – твердил Блаунт как-то раз во время вечерней прогулки. – Сорок лет – это еще не век. Она мне определенно нравится, даже очень. Возможно, она и пройдоха, но хорошо играет в бридж, да и в гольф неплохо. Она пыталась что-то из тебя вытянуть?

– Да вроде бы ничего, – подумав недолго, ответил Грегори. – Она, похоже, из простушек. И живет тут всего три недели.

– Так, надо