Лишь старики никуда не спешили. Сидя возле шатров, они без страха взирали на русских дружинников, которые ворвались с обнажёнными мечами в почти опустевший половецкий стан.

Глава шестнадцатая. Отступление

Столь лёгкая победа не столько обрадовала, сколько встревожила Игоря.

В половецком стане была взята богатая добыча. Черниговские ковуи, вернувшиеся из преследования, пригнали множество женщин и детей. Пригнали и большую отару овец.

Дружины молодших князей настигли и посекли около полусотни половцев, не потеряв при этом ни одного человека. Юные князья, разгорячённые схваткой, продолжили погоню за убегающими степняками, не послушавшись осторожного Ольстина, повернувшего назад.

Тревожно на сердце у Игоря было ещё и потому, что степняк, пленённый ранее в степи, во всей этой суматохе сумел сбежать. Игорю сразу показалась подозрительной разговорчивость пленника и то, с какой охотой он показал русичам кратчайшую дорогу до этой орды, двигавшейся к югу.

«Половчин утверждал, что хан Кунячук издавна враждует с его родом Бейсалы. Он, дескать, не русичам помогает, а мстит Кунячуку за прошлые обиды, – размышлял Игорь, осматривая захваченный половецкий стан. – Нет, тут что-то иное. Никогда ещё половцы не приглашали русских князей быть мстителями в своих межродовых склоках».

Увидев Ольстина, слезающего с коня, Игорь спросил его про своего сына и племянника, где они?

– Что же ты, боярин, оставил их одних? – вознегодовал Игорь. – Не ровён час, степняки хитрость какую-нибудь замышляют.

– Не мог же я силком тащить за собой Святослава и Владимира, чай, не дети они, – оправдывался Ольстин, сняв шлем и утирая потный лоб тыльной стороной ладони. – Восхотелось молодцам самого хана пленить, вот они и помчались за погаными сломя голову. Я вот бея пленил и успокоился. А сыну твоему, княже, видать, познатнее пленника взять хочется. Радоваться такому рвению надо.

Игорь жестом руки прервал словоизлияния боярина:

– Где этот бей? Тащи его сюда!

Ольстин окликнул своих дружинников, которые немедленно привели к Игорю половецкого вельможу.

Игорь сам допрашивал знатного половца.

Отвечая на вопросы, пленник уверял грозного русского князя, что он напал на мирную орду.

«Мой хан не собирался воевать с русичами, потому-то наша орда и двигалась на юг, подальше от Северского Донца, где собрались все воинственные ханы», – повторял бей.

После расспросов пленника тревога Игоря возросла ещё больше.

Он сказал Ольстину и Всеволоду:

– Ханы донских орд проведали о нашем походе и собрались со всей своей силой. Ханы думают, что за нами следом идёт киевский князь со многими полками, потому призвали на подмогу ещё и лукоморских половцев. Пленник говорит, что лукоморские ханы вот-вот должны выйти к этой самой речке, где мы теперь стоим.

Всеволод изумлённо присвистнул.

– Большую честь нам ханы оказывают, ополчая на нас всю Степь, – усмехнулся он. – Вот радости-то будет Кончаку и Гзе, когда они узнают, что нет за нами полков великокняжеских.

– Думать нечего, – коротко бросил Ольстин, – уходить надо.

– Надо, – согласился Игорь. – Вот дождёмся наших сорвиголов и двинем обратно, к Северскому Донцу.

Вдогонку за дружинами Владимира и Святослава умчались несколько Игоревых гридней на быстрых лошадях.

Незаметно подкралась ночь.

Русичи разожгли костры, варили на ужин баранину, делились друг с другом впечатлениями о столь бескровной победе.

Вышеслав бродил среди костров, обходя караулы. Отовсюду слышались шутки и смех.

Особенно весело было возле костра, где балагурил Ельша, княжеский трубач. Послушать рыжего весельчака собрались многие дружинники из Вышеславовой сотни и из сотни Омели.

Вышеслав запросто общался со своими воинами, поэтому те не замолкали при его приближении, а, наоборот, всячески выказывали сотнику своё расположение. Вот и сейчас, едва Вышеслав появился у костра, ему сразу уступили место рядом с Омелей, подали жирный кусок варёного мяса на ноже.

У Вышеслава от вида и запаха баранины аж слюнки потекли. Обжигаясь, он принялся жадно есть, не обращая внимания на стекающий по пальцам жир.

Между тем кто-то из молодых дружинников, видимо, подзадоривая Ельшу, обратился к нему:

– Скажи, друг Ельша, правда ли, что какой-то заморский звездочёт хотел тебя в свои помощники взять, да передумал из-за твоего длинного языка?

– Не столь длинного, сколь скабрёзного, – с ухмылкой вставил Омеля, знавший Ельшу с детских лет.

Ельша с невозмутимым видом швырнул в костёр обглоданную кость. И, вытирая жирные пальцы о порты, промолвил с лукавой улыбкой:

– Лучше послушайте, други, присказку одну, тогда поймёте, коль не дурни набитые, почто разошлись мы с тем звездочётом.

Дружинники теснее обступили Ельшу, сидевшего на скатанном войлоке с видом султана. Все приготовились слушать, не забывая и про мясо, которое воины вылавливали кто ножом, кто прутом из стоявшего на треноге большого котла с кипящей водой.

Ельша пригладил свои рыжие непослушные вихры и тоном сказителя начал:

– Жили-были Задница и Рот…

У костра прыснули.

Но Ельша продолжил как ни в чём не бывало:

– Причём жили они рядышком, можно сказать, соседствовали, даже дружили. Поэтому частенько на пару сиживали у ворот на лавочке.

Рот по своей природе был вельми болтлив, а Задница, наоборот, часто бывала молчалива и задумчива. Рот всюду бывал, ибо всюду его приглашали из-за весёлости его. Задницу же никто в гости не звал, все её избегали… по некоторым причинам.

В паузе и интонации Ельши проскользнул тот полунамёк, благодаря которому непристойность облагалась в приличную для уха фразу. Вместе с тем был верно обозначен нужный акцент, что и подтвердил смех слушателей.

– Задница была горда, поэтому никогда не жаловалась соседу на всеобщее к ней пренебрежение. Она даже пыталась убедить соседа в том, что, мол, все её избегают, не в силах сравниться с её умом, нежели из-за запаха и вида.

У костра опять грянул смех, поэтому рассказчик ненадолго умолк.

– Однажды тёплым вечером Задница и Рот, как обычно, сидели на скамейке и слушали соловья, – вновь заговорил Ельша. – Вообще-то чаще говорил Рот, поскольку всё про всех знал, а Задница обычно с умным видом помалкивала. Но в тот вечер Рот вдруг стал подражать щебету соловья, и так его это раззадорило, что он воспроизвёл уханье филина, посвист ястреба и кваканье лягушки – всё у него получалось.

А в конце Рот возьми да и изобрази те звуки, кои присущи только Заднице, причём тоже с большим умением.

Так Рот-забавник хотел подшутить над соседкой. Но Заднице эта шутка не понравилась. С недовольным видом она заявила соседу, что Господь наделил его даром не просто говорить и петь, но также умением воспроизводить множество других