— Похоже, он выполнил наказ Клеппа и нашёл ребёнка! — как-то глухо и опустошённо проговорил посадник. — Теперь же захочет вернуть себе всё, что причитается ему по праву рождения!

— Что ты там опять себе под нос бурчишь? — повернулся в его сторону князь Гостомысл.

— Посмотри на берег. Приплыл Антон и идёт сюда.

— Что ж, это хорошо. Если он захочет сразиться за меч князя Буривоя, мы ему позволим. По нашим законам княжич может вызвать на поединок победителя игрищ, и ежели совладает с ним, то сам станет победителем.

— Вот как! — неожиданно подал голос Рослав, поднимаясь с земли и выпрямляясь во весь рост. — Тогда я тоже буду биться! Позволь мне, княже?

— Сие не возбраняется. Ступай готовься!

— Что ты делаешь, Рослав? Тебе жить надоело? Тех бойцов невозможно победить! Отступись! — громадные ручищи Родогора обхватили плечи княжича, не давая ему сдвинуться с места.

— Не держи меня, дядя! Это нужно мне. Только мне!

— Отпусти его, Родогор! Рослав — княжич! И он так решил! — князь Гостомысл махнул рукой, и к нему тут же подскочил бирюч.

Распорядитель несколько раз кивнул головой, словно подтверждая обращённые к нему слова правителя страны, и отошёл в сторону.

Всего лишь через несколько мгновений сочный голос бирюча вновь зазвучал над собравшейся огромной толпой:

— Други мои! Наши игрища подошли к концу. Осталось всего два бойца, которые и должны были решить силой оружия, кому же достанется драгоценный меч князя Буривоя! Так бы тому и должно быть, но биться ещё захотели княжич Антон и княжич Рослав. По нашим законам у них есть на то право.

Бирюч замолчал, вслушиваясь в установившуюся тишину и обводя пристальным взглядом лица людей в ближайших рядах.

— Ну так и пусть сразятся с нашими победителями! — крикнул кто-то из толпы. — Антона мы все видели. Знатный воин, хоть и дюже молод! Равных ему бойцов найти нелегко будет. Теперь и на второго княжича посмотрим да оценим, люб ли он нам! Так ли молвлю?

Крики и одобрительный свист понеслись со всех сторон.

Успокаивая народ, бирюч поднял руку, дождался тишины и торжественно произнёс:

— Так тому и быть!

И тут же все вокруг задвигалось и зашевелилось.

Кагель в нетерпении вскочил на ноги. Вслед за ним поднялся и князь Гостомысл. С высоты кургана они видели, как оголённые по пояс противники попарно встали друг против друга в центре освобождённого для поединков огромного круга.

Соперником Антона оказался огромного роста ратник с широченными плечами. Густая рыжая борода его покоилась на оплывшей жиром волосатой груди, череп был гладко выбрит и даже блестел на солнце. В толстых, как брёвна, руках он держал меч и простой деревянный щит с умбоном в центре. Видимо, воин не успел от них избавиться после последнего поединка.

— Как тебе мой ратник? Ещё никто не смог победить его в поединках! — хихикнул князь.

— Что же он не вышел биться с Клеппом? Кишка тонка? — уколол его посадник. — Зачем же ты тогда сам стал Антона уговаривать, коли у тебя такой сильный поединщик имеется?

— Ну-у-у, — протянул князь. — Ты же видел, что Антон тоже не смог с Клеппом справиться!

— Ставлю гривну, что княжич свалит твоего бойца с ног!

— Гривну чего, серебра?

— Зачем мелочиться? Золота!

— А ты, видать, богат, посадник, коли можешь себе такой заклад позволить? — приподнял бровь князь Гостомысл.

— Я ведь долго тут живу, какое-никакое, а богатство скопить успел, — горько усмехнулся Кагель. — Так что, будет твой заклад супротив моего?

— Будет-будет! Твоё золото мне вскорости пригодится, не сомневайся!

— А что про княжича Рослава думаешь, государь? Сумеет он победить своего противника?

Оба, не сговариваясь, впились оценивающим взглядом во вторую пару бойцов.

Рославу противостоял высокого роста викинг-дан с непропорционально длинными руками и такими же длинными ногами. Казалось, что худое жилистое тело его всё время было в движении, настолько рельефно и отчётливо на нём играли мышцы.

— Ох и непросто придётся Рославу! По всему видать, этот викинг отменный воин! — задумчиво произнёс князь. — Даже и не знаю, чем наш княжич сможет его удивить. А что там бирюч говорит?

Они замолчали, прислушиваясь к речи распорядителя игрищ, из которой поняли, что бойцы могут выбрать себе оружие по вкусу: меч и щит либо два меча, а можно взять секиру вместо меча. Оба поединка начнутся разом по сигналу бирюча. Ежели какой воин упадёт спиной наземь, выронит из руки оружие и не сможет более защищаться, то его признают побеждённым. А коли кого ранят и рана та будет грозить увечьем или смертью одному из бойцов, то поединок тоже надлежит остановить, негоже превращать игрища в смертоубийство из-за меча, пусть даже и княжого.

Ответом на эту короткую пылкую речь был рёв толпы.

— Что выберет Антон, мы с тобой знаем, — в голосе князя не промелькнуло ни тени сомнения. — А чем привык сражаться Рослав?

— Это тебе должно быть ведомо! Он же твой племяш! — съехидничал снова посадник. — Ты глянь, он взял меч и щит. А тощий викинг двумя мечами вооружился. Вот он, мне кажется, под стать Антону будет, а не Рославу. Ох и нехорошие предчувствия меня гложут!

— Не накаркай беду, Кагель! Будем верить, что победят княжичи!

Рёв толпы заставил их прекратить разговоры. Они увидели, как по команде бирюча соперники двинулись навстречу друг другу.

Поединки начались.

Массивный ратник, прикрывшись щитом и держа оружие в правой руке на отлёте, словно огромный бурый медведь, надвигался на Антона. А тот, не сходя с места и привычно положив лезвия двух мечей себе на плечи, поджидал противника в расслабленной позе. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни тени страха не промелькнуло на нём. Казалось, что поединок его просто забавляет. Он с любопытством наблюдал, как к нему, сопя и пыхтя, приближается грузный противник. Тяжеленный меч, делая полукруг, со страшной силой обрушился на юношу, норовя развалить его туловище на части. Но на мгновение раньше с левого плеча Антона соскользнул меч и под каким-то немыслимым углом отразил вверх чужое оружие. Громадное тело ратника не смогло удержать равновесие. Столбы-ноги остались на месте, а верхняя часть туловища перекрутилась в левую сторону, открывая правый бок и спину. И в то же мгновение второй меч юноши плашмя ударил в это незащищённое место.

Стоящий на вершине кургана Кагель услышал какой-то глухой треск и сдавленный крик.

От дикой боли ратник, не успев даже согнуться, рухнул на землю. Меч и щит сами