Приступ кашля прекратился. Фанни наблюдала, как Макс достал из кармана брюк платок и вытер рот.

— Он умрет? — спросила она бесцветным голосом.

— Скорее всего, поправится, — постаралась утешить ее медсестра. — Большинство умирает через два-три дня после газовой атаки. Если, этого не случилось, медленно наступает улучшение. Господин Кальман пострадал почти четыре недели назад. Сначала его лечили в полевом госпитале. Здесь, в Вене, врачи прилагают все усилия, чтобы поставить его на ноги. Ему дают морфин от боли и кислород, чтобы легче было дышать. Или пускают кровь, снижая нагрузку на сердце. — Она повернулась к Фанни: — Когда зайдете, не позволяйте больному почувствовать ваш страх. Постарайтесь его подбодрить.

Фанни кивнула. Она положила руку надверную ручку, сделала глубокий вдох, выдохнула и вошла. Макс повернул голову в ее направлении:

— Вы снова хотите взять у меня кровь, сестра?

Фанни сглотнула и постаралась ответить как можно веселее:

— Привет, Макс! Это я, Фанни!

Его губы сложились в улыбку.

— Привет, Фанни! Решила навестить меня на Зензенгассе[65], где живет старуха с косой?

— Боже ты мой, тебя не покинуло чувство юмора! — Молодой женщине хотелось плакать, но она рассмеялась.

— Где ты? — Кальман протянул руки вперед.

Фанни подвинула одно из кресел, но Макс попросил:

— Сядь рядом со мной. Пожалуйста. — Он похлопал ладонью по свободному месту на диване. — Хочу чувствовать, что ты тут, совсем близко. Ты хорошо пахнешь, — добавил он, когда она села. — Сладко и тепло.

Макс нашел ее руку, и их пальцы переплелись. Фанни посмотрела на дверь и удостоверилась, что медсестра ушла. Она положила голову возлюбленному на плечо и почувствовала, с каким усилием поднимается и опускается его грудь, внутри которой слышались хрипы.

— Как ты? — спросила она.

— Хорошо, — ответил он, не раздумывая. — Только глаза слегка жжет. Я хочу тебе кое-что показать. — Из внутреннего кармана мундира он достал книжечку из тонкой белой бумаги ручной выделки и протянул женщине: — Она была со мной в Альпах и придавала сил, особенно после того, как я попал в госпиталь.

Фанни взяла книжечку. На обложке изогнутыми буквами было написано: «Ф. Ш. Бал-маскарад в королевской опере Будапешта 17 февраля 1910 года».

— Это же моя бальная книжка! — Она покрутила вещицу в руках и осторожно положила обратно во внутренний карман мундира. — Пусть она придает тебе сил и дальше.

Ты все еще хранишь мой носовой платок? — спросил Макс.

Она кивнула. Потом сообразила, что он ничего не видит, и сказала:

— С тех пор как ты отбыл в Италию, он лежит у меня под подушкой.

Кальман улыбнулся и погладил ее по руке. Какое-то время они сидели молча. Фанни прислушивалась к хрипам в груди Макса, сопровождавшим каждый его вдох. «Пусть бы только он поправился», — заклинала она про себя.

— Нелли была у тебя? — спросил наконец Макс.

— Да. Вчера.

Мужчина крепче сжал ее руку.

— И сказала тебе, что мы все обсудили?

— Да, — повторила Фанни.

— Вашей дружбе конец?

— Не знаю. — При мысле о последней встрече с Хеленой у Фанни стало тяжело на душе.

— Я хотел сначала поговорить с тобой, — признался Макс. — Но о моем ранении, разумеется, оповестили только Нелли.

Он судорожно вдохнул, и в груди у него снова что-то захрипело. Молодой женщине пришлось собраться, чтобы не поддаться панике.

— Настало время быть честным, — продолжил Кальман, — с самим собой, с тобой, со всеми остальными. — Он отпустил ладонь Фанни, протянул руку и провел пальцами по ее щеке. — Ты говорила, что у нас нет будущего, Фанни. Возможно, теперь его в самом деле нет. Я чувствую себя так, будто опять стою в начале пути и должен заново учиться всему, что, как мне казалось, я знал. Хочу сказать, что люблю тебя, но это тебя ни к чему не обязывает. — Он помедлил и добавил: — Но я буду очень рад, если мы останемся друзьями. Что такое, Фанни? — Макс вновь прикоснулся к ее щеке. — Ты плачешь?

— Да, плачу, — всхлипнула она. — Прости, сестра сказала, что тебя нельзя волновать. Но в моих слезах виноват ты. — Она отерла глаза. — Ты всегда можешь рассчитывать на мою искреннюю дружбу и любовь. — Фанни взяла лицо Макса в ладони и нежно поцеловала его.

Он осторожно обхватил ее запястья и высвободился.

— Ты говоришь так потому, что мой вид вызывает у тебя сострадание. В нынешнем состоянии я буду для тебя только обузой. Хуже ничего и быть не может. Пойми, мне нужно заново устроить свою жизнь. А там уже время покажет. — Он взял ее правую руку и по очереди поцеловал каждый палец. — Теперь расскажи мне о себе. Как твои дела?

К смене темы разговора Фанни оказалась не готова. Поначалу она не знала, что сказать. Запинаясь, она поведала Максу, что подумывает о покупке салона мод мадам Моро. Как и Хелена, Кальман счел идею замечательной и предложил выступить поручителем по кредиту.

— Это очень великодушно с твоей стороны. — Фанни была тронута. — Мне и в самом деле необходим кредит, но небольшой. Мадам сделала очень выгодное предложение, а деньги, которые много лет переводил на мое содержание неизвестный благотворитель, покроют основную часть суммы. — Она нахмурилась. — Кстати, я предприняла еще одну безуспешную попытку найти родителей.

Она рассказала Максу о том, что Йозефа узнала печать с конверта, предъявленного перед родами ее матерью, а также поведала о письме, которое отправила в осведомительное бюро.

— Но эти господа даже не сочли нужным мне ответить, — закончила она с грустью. — Наверное, решили, что у меня не все дома.

Макс наморщил лоб.

— Когда ты туда писала?

— Уже больше двух лет назад. Вскоре после нашей последней встречи. — Фанни покраснела и была рада, что возлюбленный этого не видит.

— А кому именно ты писала?

— Никому конкретному, — ответила она. — Я там никого не знаю, поэтому адресовала письмо руководителю бюро.

— Хм. — Макс почесал подбородок. — Я знаю кое-кого, кто там работает, Это мой товарищ по военной школе. Если хочешь, я напишу ему — не сам, конечно, но я могу продиктовать тебе письмо, а потом с твоей помощью его подпишу.

— Боже, Макс!! — От радости Фанни захлопала в ладоши. — Это было бы чудесно!

Глава восемнадцатая

Вена, 1918–1919 годы

Фанни нажала на кнопку звонка рядом с дверью в квартиру Кальманов. Послышались шаги, и ей открыл Макс. На нем уже были шляпа, пальто и перчатки. Он улыбнулся.

— Бог в помощь, Фанни!

— Бог в