Оставив при себе всего лишь десяток воинов-лучников, Масуд послал Таамира с отрядом в пригород Ар-Рабад, где жили факихи и их семьи, с приказом устроить большой пожар. Масуд понимал, что восставшие бросятся спасать свои дома и ценности, а потому им будет уже не до мятежа.

Сам же он направился в противоположную сторону. Туда, где располагался дом Абу-Сирхана. Странные предчувствия овладели им.

Масуд, кивнув десятскому, оставил своих людей у задних ворот сада, спрыгнул с коня и, к ужасу своему, сразу на аллее наткнулся на лежащее тело охранника. С сильно бьющимся сердцем он пробежал по садовой дорожке и схватился за ручку железной двери, ведущей в дом. Переступив порог, Масуд увидел в приёмной ещё восемь трупов. Тела стражников Абу-Сирхана были иссечены мечами, всё вокруг залито кровью.

«Кто мог совершить такое? И сколько же убийц тут было? – пронеслась в его голове мысль. – Как можно так легко перебить хорошо обученную охрану?»

Не думая больше ни о чём, он распахнул двери в покои своего наставника, одновременно вытягивая один меч из висевших за спиной ножен.

Первое, на чём остановился взгляд Масуда, было залитое кровью лицо его учителя Сахира. Древки двух копий торчали из его груди, а правая рука была почти полностью отсечена. Он погиб, не успев даже схватиться за оружие. Рядом с ним лицом вниз лежал Абу-Сирхан. На белоснежной ткани его туники расплывалось красное пятно, в центре которого темнела рукоять кинжала. Его убили предательским ударом в спину. И эти люди всё ещё находились здесь.

Их было шестеро.

Они выстроились у дальней стены залы с окровавленными мечами в руках.

На два шага вперёд выдвинулся Файсал – любимый телохранитель эмира Аль-Хакама, самый известный в Кордове из всех сакалиба. Сухощавый и жилистый, он слыл хорошим воином, но всегда сторонился Масуда, не вступая с ним в единоборства на многочисленных тренировках и поединках. Пятеро других тоже были из числа телохранителей эмира.

Дикая ярость начала сотрясать огромное тело Масуда. Он теперь понял, почему никто из окружения Абу-Сирхана не оказал сопротивления этим людям. Все подумали, что они посланники эмира, ведь с ними был Файсал.

– Не спеши, Масуд, выслушай меня! – Файсал поморщился и тяжело вздохнул всей грудью. – Сам знаешь, что Абу-Сирхан дважды предал своего господина и должен был умереть! Так решил эмир. Я и мои люди всего лишь выполняли его приказ! Ты великий воин, недаром же получил прозвище Блистательный! Но даже тебе одному не справиться со всеми нами!

– Мы ему поможем! – громкий и чёткий голос прозвучал со стороны распахнутой настежь двери.

Масуд повернул голову и невольно улыбнулся. Позади, натягивая луки, выстраивались его воины, о которых он совсем забыл.

– Прости, господин! Мы увидели, как ты побежал в дом, и поняли, что случилась беда, а потому поспешили за тобой. Эти люди – убийцы! Они не должны жить! – Десятский поднял вверх руку.

– Файсала не трогать! Мы будем с ним драться один на один! – упредил лучников Масуд.

Расстояние было слишком мало, чтобы искушённые в своём деле стрелки могли промахнуться.

Взмахом руки десятский отдал команду.

Резкий звук спущенной тетивы многократно повторился десятком мощных арабских луков.

Пятеро воинов эмира, пронзённые стрелами, распластались на полу возле стены.

Даже не посмотрев в их сторону, Файсал поднял вверх меч и шагнул вперёд, навстречу своей смерти. Он в этом не сомневался. То, что было сделано в доме, не заслуживало прощения. Пятерых воинов возмездие уже настигло, настал черед их командира.

Тяжёлый удар обрушился слева, вынуждая Файсала отражать его своим мечом в сторону. И тут же на лице любимца эмира промелькнуло выражение ужаса. Похоже, он вспомнил, что противник – двурукий. Но было уже поздно. Второй меч, сверкнув, вылетел из ножен за спиной Масуда, нацеливаясь на шею Файсала…

Неожиданно картинки воспоминаний исчезли.

Боль толчками снова начала пульсировать в голове великана, вынуждая встать на четвереньки. Он прижался лбом к массивной каменной стене, пытаясь холодом заглушить её.

Это помогло. Масуд облегчённо вздохнул. И тут же мысли о прошлом снова ворвались в его сознание.

Какую же глупость он совершил тогда, отправившись во дворец эмира!

Масуд хорошо помнил, как, стоя перед троном Аль-Хакама, вытащил из мешка за волосы отрубленную голову любимца эмира Файсала и сказал:

– Мир тебе, эмир верующих! Этот человек и ещё пятеро его подручных убили твоего ближнего советника Абу-Сирхана вместе с десятком домочадцев. Я застал их с окровавленным оружием в руках и вынужден был применить силу. Прежде чем голова Файсала отделилась от шеи, он признался, что совершил все убийства по твоему приказу, эмир! Но я не поверил услышанным словам. А потому пришёл за правдой к тебе!

– Что? Ты убил Файсала? – Взгляд Аль-Хакама с ужасом остановился на отрубленной голове в руке Масуда, левая щека и глаз его задёргались, а голос с привычной хрипотцы неожиданно перешёл на визг: – Схватить! Связать!

Телохранители эмира со всех сторон бросились на Масуда, повисая на нём и норовя свалить с ног. А в тронную залу вбегали всё новые и новые воины из отряда дворцовой стражи.

Такого столпотворения здесь ещё никогда не было.

Масуд почти не сопротивлялся и позволил повалить себя. Теряя сознание от сыплющихся со всех сторон ударов, он разжал пальцы, и голова Файсала упала на мозаичный мраморный пол. Кто-то из людей в мятущейся толпе случайно пнул её, и она покатилась к подножию трона.

– В Кадис! В Кадис! Отправьте убийцу в Кадис вместе с другими главарями бунтовщиков! – завопил Аль-Хакам, вскакивая на ноги. – Пусть его там содержат в крепостной темнице до моего решения! Мне теперь есть о чём с ним поговорить! Скоро я сам прибуду туда!

Десятки сильных рук ухватились за одежду великана и потащили огромное бесчувственное тело прочь из дворца.

Глава 50

Громкий крик кормчего на корме отвлёк Клеппа от грустных мыслей и накативших на него воспоминаний.

Краем глаза гигант увидел, что ярл Эйнар на «Фенрире» машет рукой, пытаясь привлечь его внимание к чему-то впереди.

Клепп перевёл взгляд в ту сторону. Справа, со стороны берега, к драккарам направлялись три длинные узкие охотничьи лодки, на каждой из которых было не менее полутора десятков гребцов.

Лодки стремительно приближались, пересекая курс плывущим драккарам