Прогуливаясь вдоль крепостных стен, Софи представляла, как нацистские войска гуськом спускаются по Длинной тропе, а она – возможно, единственная выжившая жительница замка – прячется за стеной и одного за другим расстреливает их из своего маузера. Стрелять она не умела, да и немцы были бы вне пределов досягаемости, но это не мешало ей проигрывать в своем воображении эту сцену. Организация по защите населения от воздушных налетов устанавливала на крышах систему звонков и сигнализации, соединяющую каждую башню с помещениями внизу. С наступлением сумерек замок превращался в оживленный улей: горничные и садовники усиленно отключали везде свет, за ними следовали надзиратели и пожарные и проверяли каждый их шаг. Всю ночь в коридорах, освещенных лишь редкими тусклыми лампочками, гулко отдавались шаги, а развешанное на стенах оружие выглядело еще более зловещим, чем когда-либо.

Вскоре после объявления войны Софи договорилась встретиться с тетей Джейн на обычном месте в Грин-парке. Вокзал Виктория был заполнен последними группами эвакуированных, взволнованными и потерянными детьми с ярлычками на шее, с чемоданами, противогазами и плюшевыми мишками. Она подумала о Ханне (скорее всего, она уже настолько освоилась в Америке, что больше не ощущала себя беженкой) и впервые позволила себе порадоваться, что ее сестра счастлива где-то в другом месте и избавлена от новых потрясений. Ну и что, что Миллеры не поддерживают с ней связь. Главное, чтобы они по-доброму относились к Ханне. Сестра писала, что в честь ее дня рождения они устроили вечеринку в бассейне, с воздушными шариками и сосисками, приготовленными на улице на гриле.

В подъездах домов на Пикадилли уже появились мешки с песком, и Софи заметила указатели на общественное бомбоубежище. Она не удержалась и посмотрела на небо. Казалось немыслимым, что немецкие бомбардировщики уже на подходе. Не верилось и в то, что она носит перекинутый через плечо чехол с противогазом. В Грин-парке вырыли новые траншеи и выровняли поросшие травой лужайки – может быть, для установки огневых точек? Софи не любила спрашивать: в эти дни ее акцент обычно воспринимался враждебно. Она искала знакомую шляпку-таблетку тети Джейн и сильно удивилась, увидев, что на привычной скамье у эстрады сидит Эсме Слейтер. Миссис Слейтер поднялась при ее приближении, и Софи последовала за ней на почтительном расстоянии вглубь парка, где они сели поговорить в более уединенном месте за кустами шиповника.

С тех пор как Софи видела их в последний раз, у них с мистером Синклером настали «тяжелые времена»: нацисты арестовали его по подозрению в шпионаже, но через пару месяцев отпустили, а ее несколько раз допрашивали, избивали, она скрывалась у друзей и в конце концов сбежала из Вены за неделю до объявления войны. Она выглядела не так элегантно, как обычно: волосы были всклокочены, на носках удобных, практичных туфель виднелись потертости.

– Я слышала, ты пользуешься в замке большим успехом, – начала она, прикуривая новую сигарету от окурка предыдущей. – Поздравляю. Я знала, что ты справишься.

– Вообще-то меня назначили исполняющей обязанности Королевского библиотекаря, – непринужденно сообщила Софи. – На период войны.

– А ты хвастунья. – Миссис Слейтер улыбнулась своей обычной сухой улыбкой. – А теперь послушай: наш друг герцог Виндзорский вернулся в страну и ищет какую-нибудь блестящую должность за границей. Он встречается с королем в Букингемском дворце, без Уоллис, поскольку ни королева, ни его мать ее не примут. Но мы думаем, что они вдвоем могут заехать к вам, заглянуть во Фрогмор или в форт Бельведер и поболтать с несколькими людьми. Не могла бы ты за ними присмотреть? – Она произнесла это так небрежно, как будто это была самая простая вещь на свете.

– Я постараюсь, – ответила Софи вместо того, чтобы наотрез отказаться. – Но я не смогу следовать за ними повсюду.

– Постарайся. – Миссис Слейтер выпустила струйку дыма и посмотрела вдаль. – Похоже, они знают о королевском доме больше, чем мы. Кто-то снабжает их информацией, и ты можешь быть уверена: все, что услышит Уоллис, попадет прямиком к немцам благодаря этой свинье фон Риббентропу. – Она затушила окурок своей некрасивой туфлей. – Что ж, нам пора расходиться. До свидания, дорогая. Продолжай в том же духе. Обычные новости сообщай тете Джейн все тем же способом. – Она обернулась. – Кстати, твоя подруга Рут Хоффман передает тебе привет. Мы нашли ей работу в Париже. Она умница и такая яркая, не правда ли?

– Да, она такая. – В голове Софи промелькнул образ Рут, ее сосредоточенное лицо, когда она играла на скрипке. Конечно, спецслужбы захотели использовать ее хитрость и решительность. Рут выжила, и это было хорошо.

* * *

Софи, так хорошо узнавшей герцога на расстоянии, было интересно наконец увидеть его (и Уоллис, которая казалась такой противоречивой фигурой) воочию, но в замке были места, где она не могла прятаться, не привлекая внимания. Личные апартаменты короля и королевы находились над переплетной мастерской в подвале башни Виктория, но в мастерскую можно было попасть через подземный ход, а Софи не следовало мелькать на лестнице. По мнению Софи, миссис Слейтер просила слишком многого, особенно в настоящее время. С момента объявления войны все в замке были на взводе и соперничали друг с другом в том, чтобы как можно демонстративнее совершить какой-нибудь правильный поступок. Швейная машинка Мэгс постоянно жужжала, а сама Мэгс помогала экономке задергивать бесконечные плотные шторы. Джей-Би вступила в Женскую добровольческую службу, а мисс Престон остервенело вязала шарфы и перчатки для солдат, независимо от того, нужны они им или нет. Передовой отряд британских войск уже проходил подготовку во Франции, готовый отразить немецкое вторжение. В том, что оно произойдет, уже не было никаких сомнений. Ждать и наблюдать за неумолимым продвижением нацистов по территории Польши – вот все, что им оставалось делать, и это медленно сводило их с ума.

После встречи с миссис Слейтер Софи заглянула к Уилтонам узнать, как дела у Тамары, и попрощаться с Глэдис, которая собиралась начать обучаться на медсестру. На новогодней вечеринке у них не было возможности поговорить, так как Тамара была занята на кухне, но в этот вечер Уилтонов дома не было, и три женщины уютно устроились внизу. Они пили кофе с капелькой бренди, ели песочное печенье и торт «Захер», и Софи казалось, что она снова в Вене – если не считать того, что они говорили по-английски, ради Глэдис.

– Три-четыре