И бросился на окопы. Иван понял, что катающиеся мячики – это головы немцев, бегающих в окопах. Он дал очередь из автомата по этим мячикам и устремился было вместе со всеми, но Борис схватил его за руку и прокричал:

– Прикрой пушкой! Здесь мы сами!

Иван кивнул и бросился назад. Расчёт уже устанавливал орудие. В считаные минуты были готовы к стрельбе.

– Осколочным! По пехоте! Орудие!

Грохнул выстрел, и позади окопов вздыбилась земля, сметая всё на своём пути. Цепь группы уже была на рубеже противника. Слышалась стрельба. Немцы, никак не ожидавшие такого поворота событий, так и не понявшие, сколько сил на них наступает, в панике выскочили из окопов и бросились в деревню. Выстрел орудия только ускорил их бег. Вслед им летели пули, выкашивая ряды бегущих. Группа с ходу вошла в деревню, не получив ни одного выстрела в свою сторону. Но на этом первый успешный этап атаки и закончился. Немцы опомнились, быстро пришли в себя. Быстрее, чем хотелось бы. Улицы деревни ощетинились автоматами и пулемётами. Загремели выстрелы. Упали первые бойцы. Группа рассредоточилась вдоль улицы и стала метр за метром, дом за домом продвигаться к центру деревни, где стояла старая как мир церковь.

Иван отдал команду расчёту продвигаться следом и поддерживать огнём пехоту, а сам бросился вперёд. Сержанта он нашёл в палисаднике небольшого домика, в окнах которого были видны испуганные лица жителей.

– Пулемёты! – указывая рукой на чердаки домов, прокричал Иван Борису.

– Вижу! – ответил он. – Грамотно работают. Пока мы их возьмём, полвзвода положим.

Иван оглянулся и осмотрел залёгших бойцов. Определив среди них самых опытных, он приказал:

– Вы, трое, обойдёте вон тот дом с огорода. Вряд ли они нас там ждут. А ваша группа так же обойдёт второй дом. Мы их будем отвлекать. Всё. Вперёд.

Группы скрылись в зарослях садов.

– Сержант, – Иван посмотрел в глаза Жиделёву. – Разделимся. Ты возьмёшь половину взвода и вон по той канаве выйдешь на соседнюю улицу. Немец уже потерял полсотни солдат. Вряд ли он сумеет воевать на два фронта.

– Согласен. Держись, Ваня, нам с тобой ещё Берлин брать.

– Давай, дружище, не бойся, прорвёмся, – улыбнулся Иван.

По центру улицы один за другим разорвались два снаряда.

– Молодец, Федя, – обрадовался Иван. – Грамотно бьёт. Лишь бы в азарт не вошёл и по домам стрелять не начал.

Только он так подумал, как из окна чердака, с которого стрелял пулемёт, вылетел сноп огня вместе с проёмом. Иван даже видел, как оттуда падал стрелок вместе с пулемётом. А вот второй пулемёт продолжал работать. Иван только собрался обойти его, как чердак вместе с крышей взлетел на воздух.

– Не выдержал Федя, вмазал. Хотя, может, оно и к лучшему. Нечего чужих в дом пускать.

– Ребята, вперёд! – крикнул Иван и бросился вдоль улицы.

До центра осталось всего ничего, как их снова накрыл пулемётный огонь. Бойцы залегли.

– Да сколько же вас там? – Иван вскинул бинокль. – За забором. Это легче.

Снова рванула пушка, и на месте пулемётчика осталась только воронка от снаряда. Последний рывок, и вот уже небольшая площадь перед церковью. Сзади расчёт вместе со стрелками выкатывал орудие, прячась за щитком. Из-за ограды церкви группу Ивана поливали пулями засевшие там немцы. Иван со стрелками залёг за крайним домом. Рядом с ним бухнулся прямо в пыль молодой солдат и тут же стал лихорадочно стрелять по ограде.

– Зайцев?!

Тот повернулся к Ивану и кивнул головой.

– Молодец, Зайцев! Не спеши, бей прицельно!

Тот снова кивнул головой и заработал ещё быстрее. Иван обернулся и увидел, как Фёдор готовит орудие.

– Федя, не по храму же, – с досадой подумал он и, пригнувшись, кинулся к расчёту.

Фёдор уже вошёл в раж и ни за что не остановился бы. Раздолбал бы ограду и церковь, если бы не Иван.

– Фёдор! Дай я сам!

Почти силой оторвав друга от прицела, Иван опустил ствол.

– Орудие!

Перед оградой рванула земля. Не успела она ещё долететь до земли, как стрелки кинулись к церкви, стреляя на ходу и что-то крича. Два пулемёта и с десяток фрицев остались лежать за оградой промеж старинных могил с выщербленными пулями надгробьями. С другой стороны площади тоже слышались выстрелы.

– Жиделёв пробивается. Надо к нему идти, – подумал Иван.

– Орудие к церкви! Слева! – крикнул он и, вцепившись в колесо, покатил пушку по дороге.

Орудие выкатили и стали устанавливать в направлении улицы, по которой гнал немцев Жиделёв. Иван уже хотел было дать команду стрелкам двигаться в обход, как вдруг услышал сзади знакомое до боли утробное урчание мотора. За время войны Иван мог на слух безошибочно определить почти всю технику противника.

– "Тигр"!

Иван повернулся. Из-за церкви показался ствол "Королевского Тигра". Машина двигалась медленно. Очень медленно. Словно во сне. Во всяком случае, так казалось Ивану. Как там, у Сторожевого.

– Не успеем развернуть орудие, – мелькнуло у него в голове. – Ребят положит и орудие раздавит. А там Жиделёв. Он-то ничего не знает. Провалим операцию.

Пока он думал, его рука привычно вытащила гранату, чека отлетела в сторону, а сам он уже бежал навстречу бронированной громадине. Иван ничего не видел вокруг. Не видел и не слышал. Только танк. Только он сейчас был для него существующей реальностью. Только его видел и слышал Иван. "Тигр" уже полностью показался из-за церкви и разворачивался на выстрел. Иван видел каждый выступ машины, каждый его штрих. Особенно чётко в свете яркого весеннего солнца чернел крест на пятнистой башне и номер танка. Триста тринадцать. Иван наблюдал, как непомерно длинный ствол медленно поворачивался в его сторону. Немецкий танкист тоже видел бегущего на него русского солдата. Видел в его руке связку гранат, даже видел его глаза, полные ненависти и решительности. Фашист уже встречал в боях таких парней и отлично понимал, что пощады от них ждать не приходится. Времени у него тоже не было. Наводчик нервно крутил маховик, поворачивая башню, и проклинал эту войну, этот непонятный для него народ, который смог разгромить их такую непобедимую армию. Смог разгромить и громит дальше. Гонит его домой. Ему теперь приходиться забыть о всяких там завоеваниях и наградах, а думать только о том, как выжить в этом аду. Выжить и защитить уже свой дом. Как уйти от этого настырного парня, что держит сейчас в руках смертоносные гранаты и который готов убить его без всякого сожаления. Убить за то, что он, сын добропорядочных немцев последнее время только и делал, что убивал, жёг и разрушал.