– Вот вы где! А мы думаем, куда вы пропали! – крикнула Мириам, участница движения Дрор, придя в офис через час. – Мы искали вас по всему городу.

– Мы не знали, что нас встретят, – извинилась Шурка. – И вообще, откуда вы знали, что мы должны были приехать?

Лицо Мириам озарилось улыбкой.

– Мы называем это самоотверженной связью еврейского народа.

Кто-то из случайных попутчиков, которого они встретили на предыдущей станции, знал Мириам, позвонил ей и сообщил, что они должны приехать. На вокзале их должен был встречать человек, но они прошли мимо него, разминулись.

– Мы нашли их! – объявила Мириам всем, кто ждал обновления информации, и в примерно через час или около того их уже окружали члены движения Дрор, которые должны были позаботиться о них.

– Мы подготовили для вас квартиру с небольшим двориком для детей.

– Есть ли здесь еще такие же семьи, как мы? – поинтересовалась Шурка. – То есть… такие, как мы… те, кто…

– Да?

– Выжившие…

– Жена имеет в виду беженцев, – сказал Менахем.

– Вы не беженцы, – поспешила заверить их Мириам. – Здесь есть еврейские семьи, которые пережили войну, как и вы, и приехали несколько недель назад.

– Несколько недель назад? И они все еще здесь? – спросил пораженный услышанным Менахем. – Но почему так долго? Мы думали, что сможем пересечь границу уже на следующей неделе.

– Терпение, друзья, все не так просто, – сказал человек, которого им представили как Йосси, агента, представителя Израиля.

– Что он говорит? – пытались понять Менахем и Шурка.

– Он говорит на иврите. Он сказал, что вы должны быть терпеливы, – перевела им Мириам.

– Спроси его, что нам нужно сделать, чтобы покинуть Польшу.

– Подождать, – ответил Йосси. – Мы обо всем позаботимся, не волнуйтесь.

– У нас не осталось терпения. Мы все его израсходовали на войне.

– Альтернативы нет.

Маленькая светлая квартира, которую им выделили, до недавнего времени принадлежала немецкой семье, которая бежала от угрозы оккупации. Их ждали сыр и свежие овощи. И они начали осознавать, что мир снова может быть добр к ним.

– Надо набраться терпения, – повторил Менахем то, что сказал им представитель Йосси, будто пытаясь успокоить сам себя. – А пока мы можем походить и посмотреть этот прекрасный город.

Но им с Шуркой все равно не хотелось ждать. Им не терпелось добраться до нового места жительства.

– Куда торопиться? – спросил их Йосси, а Мириам перевела.

– Мы хотим уехать отсюда до наступления зимы, до того как выпадет снег.

Пока Шурка и Ирена гуляли с Яковом по старому городу, собирали ягоды вокруг дома и знакомились с соседями, Менахем регулярно наведывался в офисы движения Дрор. Он восхищался молодыми людьми, приехавшими из Эрец-Исраэля. Они были загорелыми, держались прямо и уверенно. Они не были похожи на евреев, которых он знал… в них было что-то другое.

– Может быть, – объяснил он Шурке, когда она его спросила, – это потому, что они часто улыбаются, смеются и начинают петь без причины. Скоро и мы станем такими.

– Мы сказали, что посмотрим.

– Я уже знаю, что поеду только в Эрец-Исраэль. Это мой дом и мой народ.

Шурка поняла, что она пойдет за ним…

– Где будет твой дом, там будет и мой дом.

Со временем Шурка свыклась с мыслью о переезде в Израиль и отказалась от мечты уехать в Америку. Она знала, что Менахем считает идею жизни на родине экзистенциально значимой.

– Я счастлив, – обнял жену Менахем. – Вот увидишь, ты не пожалеешь.

Когда она познакомилась с несколькими израильтянами, услышала их песни и истории, она поняла, что однажды и она заговорит на иврите, как Мириам и Циля, лидеры, которые обучали ее, Менахема и Ирену своему языку.

Месяцы ожидания тянулись один за другим, и их терпение заканчивалось. Однажды, когда они уже совсем начали терять надежду, что смогут пересечь границу до первого снега, к ним домой пришла Мириам с каким-то молодым человеком, которого они никогда раньше не видели.

– Ицик, – представился молодой человек, пожал им руки и улыбнулся. – Какой у вас хороший дом.

– Ицик пришел поговорить с тобой об Ирене, – объяснила Мириам.

Ирена услышала свое имя и подошла к ним.

– А причем тут Ирена? – опешила Шурка.

– Мы стараемся сделать для вас все, что можем, поэтому пришли предложить вам сделать первый шаг, – сказал Ицик, и Мириам перевела.

Им предложили сначала отправить одну Ирену.

– Мы отправляем детей первыми, чтобы Ирена добралась до Израиля раньше вас с группой детей-беженцев.

– Вы предлагаете отпустить ее одну?

– Только временно, поймите, пересечение границы противозаконно, но когда это дети без родителей, нам проще: власти разрешают проезд. Поэтому лучше уезжать отсюда поэтапно. Сначала она уедет, потом вы приедете к ней.

– Когда?

– Как только это будет возможно – доверьтесь нам.

– Я не хочу одна… – Ирена уткнулась лицом в колени матери. – А что, если ты меня не найдешь?

Шурка и Менахем были ошеломлены таким предложением. Мысль о расставании с Иреной была невыносимой. После всего, что они пережили? Но Ицик не понимал их – он был убежден, что это в интересах всей семьи.

– Детям легче пересечь границу, а потом мы и вас переправим, – повторил он.

– Она была со своей семьей страшных четыре года… Я не хочу потерять теперь и ее!

Шурка и Менахем боролись с этим три дня. Они не знали, что делать и кому верить. Их сердца терзали сомнения, но эти молодые люди из Эрец-Исраэля так стремились помочь им и были так уверены в себе.

– У вас осталось всего два дня на раздумья, – сообщила им Мириам. – Потом они соберут детей, а кто не придет…

Прошла еще одна бессонная ночь. Шурка и Менахем обсуждали, размышляли и утром решили… одна судьба для всех. Они решили остаться неразлучными. На следующий день Менахем вернулся в офис и дал свой ответ.

– Вы не понимаете… – пытался переубедить их Йосси.

– Мы все прекрасно понимаем, Ирена не готова к такому расставанию.

– Так она вырастет независимой. Это для ее же блага.

– Для ее блага быть с нами. Никто другой не может понять, что пережил этот ребенок, она нуждается в нас.

– Посмотрите на других детей: многие родители дали свое разрешение.

– У каждого своя история. Ирена останется с нами.

После трех месяцев обещаний и задержек Менахем потерял всякую надежду. Они ждали уже слишком долго. Он предположил, что никто не вернется за ними, что о них просто забыли. Может быть, Израиль хотел только Ирену, а не их, несчастных беженцев этой ужасной войны.

Он знал, что в этом районе есть «махеры», люди,