— Ты, мил человек, поторопился, это я, Врач, два слова аглицких знаю, да Нидворай — еще пять, а вот Иван-то у нас Балда, оттого не знает ни единого.

Задумался доктор крепко, но придумал быстро, минут через десять — пусть Врач напишет что-нибудь на бумажке по-русски, доктор Ивану покажет, а Иван прочтет. Так и сделали — глянул Иван на бумажку обеими глазами, прочел все верно. И тут услыхал Нидворай, что Врач опять Заветное Слово шепчет.

— В чем дело-то?

— А в том, — сказал Врач, — что надо при такой проверке здоровый глаз закрыть.

Нидворай доктору перевел, а тот очень обрадовался — точно! говорит, надо здоровый закрыть, как же это я запамятовал! Пиши еще чего-нибудь! Написал Врач чего-нибудь еще раз, тут и прочел Иван-Балда своим красным глазом все без ошибок. Тут, конечно, глаз ему промыли да наложили повязку через всю голову крест-накрест, чтобы крепче держжалась, да чтобы глаз невзначай не выпал.

А после уже честным пирком да за свадебку — отправили в кассу, поскольку скорая помощь бесплатно не помогает, у них тоже полон дом жен-детей да голодных налогоплательщиков. Так что весь цирк да удовольствие обошлись нашим молодцам всего-то в четыреста зеленых рубликов, за что госпиталю в благодарность было сказано немало Заветных Слов.

ИЗ ЖИЗНИ БАЙКЕРОВ

Где-то в середине-конце 90х поехали мы всей шоблой на машине на соревнования. Город Н. мы знали так себе, потому первым делом заехали к принимающей стороне, на некую фирму, принадлежавшую нашему коллеге. Приехали, поздоровкались-пообнимались, изложили проблему — не имеем понятия, куда дальше.

— Не вопрос, — говорит коллега, — ща я Буча позову, он вас проводит.

Является Буч, тоже из наших — ну красавец! Бандана, бородища, косуха в цепях и заклепках, майка AC/DC, портки кожаные, башмаки железом подбитые, перчатки, все дела, крут до невозможности.

— Я, — грит, — ща коня своего заведу и поеду потихонечку, а вы за мной.

— Ты тока не гони сильно, у нас же авто, да груженое, да город незнакомый, не потеряться бы.

— Ни сы, — ответил известной мантрой Буч и ушел.

Ну мы на парковку, к машине, ждем торжественного выезда — грохот выхлопа, сияние хрома, зверь-машина…

Ага, из какой-то щели выруливает Буч, адский байкер.

На мотороллере.

Ну ОК, мало ли какие у человека обстоятельства, может, он коня в ремонт сдал. Поехали.

Трюхаем за Бучем, он все время оглядывается — не потерялись ли? Минут через 10–15 подкатываем к перекрестку, загорается красный, тормозим. Буч в очередной раз оглядывается и въезжает в багажник вставшей перед ним машины. Мопед падает под бампер, Буч, как в мультиках, стекает на асфальт.

Пострадавший водитель выскакивает на разборки…

А не с кем.

Буча внизу он не видит, видит только наши глаза по пять копеек. И нашу машину, которая заведомо не могла тюкнуть — слишком далеко стоит.

И тут, как в «Живых мертвецах», за крышку багажника снизу цепляется рука в кожаной перчатке с шипами…

…шарики-лошарики

ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ЭНТОМОЛОГИЯ

Разный народ в пейнтбол играет, разный… У каждого свои тараканы в голове. Иногда побольше, иногда поменьше. А вот у Сенкевича, игрока «Града-Столичной», тараканы были вообще внешние — он панически боялся насекомых.

Поначалу, когда эта радостная новость стала достоянием команды, никто особо не возбудился. Ну, боится человек букашек, бывает.

Но году в 97-м в ходе очередного налета на Орландо состоялся заход и в магазин детских игрушек Toys’R’Us. Магазин этот — песня о загубленном октябрятском детстве:

Супермаркет на полтора квадратных километра. Уходящий за горизонт ряд с радиоуправляемыми машинками — ничего кроме машинок. У радиоуправляемых вертолетов — свой ряд, у корабликов — свой. Солдатики числом больше, чем все армии НАТО, вместе взятые. Неописуемые настольные игры тоннами. Наборы для юных химиков, физиков, офтальмологов, палеозоологов и обдирочников 3го разряда. Железные дороги общей протяженностью рельс от Земли до Луны.

Где-то на горизонте — розовое облачко. Там барби, подробностей нет, из наших никто не дошел.

Любое желание, которое может прийти в буйный детский мозг, может быть выполнено немедленно и оплачено на кассовой линии. От которой можно уехать на купленном детском автомобиле с двигателем внутреннего сгорания.

И вот по этому великолепию разбрелась наша пейнтбольная команда — кто комплексы свои закрывает и хапает игрушки в отместку жадноватому Деду Морозу, кто подарки детям-племянникам-младшим братьям набирает, кто просто таращится и слезу точит от горя, что родился рано.

А на одной из тьмочисленных полок лежат пособия — не пособия, игрушки — не игрушки… Весьма реалистичные пластиковые модели кузнечиков, жуков и пауков, в масштабе от натурального до 100:1 — муравьи сантиметров по 30, пчелы там всякие и прочее членистоногое воинство.

И сходятся у этой полки два бойца.

И срабатывает у них в мозгу одинаковая мысль, вот такая:

СЕНКЕВИЧ!!!

Хватают они с полки насекомину пострахолюднее, покупают ее за какие-то копейки и всем остальным, кроме Сенкевича, демонстрируют. А что в пейнтболе важнее всего? Правильно, командная игра. И вся шобла начинает при каждом удобном случае Сенкевича накручивать рассказами, какие циклопические насекомые во Флориде водятся. Кто термита с ладонь видел, кто наблюдал, как паук птичку словил, кто от летающего таракана еле тапком отмахался. Сенкевич пока посмеивается, «Бряхня!» говорит, но сам все больше бледнеет.

А природа во Флориде буйная, жизнь кипит — мама не горюй. Шоссе низенькими сетками огорожены — чтоб крокодилы на асфальт греться не вылезали, белки по деревьям скачут и даром что из рук гамбургеры не рвут, по кустам армадиллы-броненосцы шуршат, попугаи или еще какие местные пернатые нагло прямо в номера ломятся, лишь бы каких объедков сыскать. И на этом фоне местные флоридские членистоногие — откормленные, мордатые, нашим не чета, кровь с молоком. Крупные, в общем.

Все это хорошо видно невооруженным глазом, в том числе и глазом Сенкевича. А тут еще и рассказы соратников, кто каких размеров хитиновый панцирь наблюдал давеча. К ночи Сенкевича накрутили так, что он мимо кустов в мотель по стеночке пробирался и от шорохов вздрагивал. А там заботливые товарищи пластикового монстра уже пристроили ему на подушку, под покрывало. Средний возраст-то у всех едва-едва выше двадцати, умища полна палата.

Ну и Жека, с которым Сенкевич номер делил, уже перед самым отходом ко сну еще одну страшилку про насекомых довесил. Что именно — никто не знает, команда уже вся по койкам