еще одноклассником моей мамы. Я узнала про его существование относительно недавно – лет в шестнадцать и с тех пор полюбила, как отца. Он изредка приезжал к нам в гости, а мне так хотелось бы, чтобы эти визиты случались чаще. Но у дяди Андрея было десять детей, работа и уйма дел в церкви. И все же он почему-то заботился о нас и обо мне, в том числе: постоянно спрашивал у мамы как мои дела, когда мне нужно было переночевать в чужом городе, он пустил меня к себе домой и вообще, помогал очень во многом. И вот теперь, видимо, мама не смогла до меня дозвониться, и это попытался сделать он. «Странно, почему не мой папа, а он?» – подумалось мне, – «Ведь мы, если поразмыслить, совершенно чужие люди.»

О, как бы мне хотелось иметь такого отца, пусть даже строгого и требовательного, но не холодно-равнодушного, как мой.

Я поговорила с мамой, выяснила, как дела и, успокоившись, села за стол – писать дневник. Но мысли роились в голове и не хотели складываться на бумагу. Меня смущало дурное предчувствие. Внезапно раздался телефонный звонок. Это был дядя Андрей. Я взяла трубку и услышала на другом конце провода знакомый голос.

– Алло, Люда.

– Да, дядя Андрей. Что скажете? – дурное предчувствие не покидало меня.

– Какая у тебя группа крови? – голос дяди Андрея был очень серьезным.

– Четвертая отрицательная.

– Очень хорошо. Ты знаешь мою племянницу, Новосельскую Таню?

Я вздрогнула, услышав знакомую фамилию. «Артем. Новосельский.» – только и подумала.

– Да знаю. Что случилось?

– Она сейчас в третьей городской больнице города Харькова. Попала в аварию. Ей срочно требуется переливание крови, и годиться для этой цели только четвертая отрицательная. Ты еще под Славянском?

– Да.

– Попроси чтобы тебя отпустили и выезжай сегодня же. Пойми, Люда, тут только ты можешь помочь.

Через час мы с Михайловичем неслись по запыленной дороге. Меня едва отпустили. Как сказал наш ротный – было долгое затишье, а значит следует ждать «подарков» с вражеской территории. Но меня это ничуть не волновало – там, в далеком Харькове, в третьей городской больнице от потери крови умирала сестра моего, пусть даже бывшего, друга и товарища, и я была единственным человеком, который мог ей помочь. «Странно, ведь их так много в семье, неужели ни у кого не нашлось такой группы крови?» – подумалось мне: «Впрочем, всякое бывает. Мне главное помочь, чем могу, а пофилософствовать и без меня кому найдется.»

Уже был поздний вечер, когда я, измученная от ожидания и езды, была на месте. В вестибюле больницы меня встретил дядя Андрей.

– Что же так долго, Люда? Пошли быстрей, нельзя терять ни минуты!

Утром я уехала обратно, ведь к Тане в реанимацию никого не впускали. Когда я пришла домой, то застала Надежду Ивановну плачущей на кухне. Я подошла к ней.

– Что случилось? Почему Вы плачете?

Она ответила мне:

– Моя старшая дочь попала в аварию.

Я застыла на месте, а она продолжила:

– Вчера нашлась какая-то девушка, которая стала донором. Мне только что звонил сын. Он там, в больнице.

– Так почему же Вы плачете, Надежда Ивановна? Радоваться надо, что жива, что переливание сделали – значит, поправится, непременно поправится, вот увидите. И я подошла и обняла за плечи эту, ставшею мне родной, женщину.

11

В тот день Артем Новосельский – врач-хирург в одной из больниц города Харькова, отсыпался после ночной смены. Его разбудил телефонный звонок. Он поднял трубку. Звонили из больницы. После краткого разговора он побежал одеваться, а одевшись, стал заводить машину, по дороге набирая номер Андрея. Его младшая сестра находилась в реанимации третьей городской больницы.

Пожилая медсестра отказалась пускать его к Тане, и он решил во что бы то ни стало дождаться врача.

– Состояние Вашей сестры нестабильно. Она потеряла много крови, ей требуется переливание. У Вас какая группа? – спросил его подошедший врач.

– Третья отрицательная.

– Видите ли, молодой человек, у Вашей сестры очень редкая группа, ей нужна только такая же, как у нее.

– Я Вас понимаю. Мы коллеги. – перебил его Артем.

– Скажите-ка лучше, у Вас есть знакомые, друзья или родственники с четвертой отрицательной? – продолжил врач.

– Нет.

– Так я и думал. Что ж, мы будем искать. Не падайте духом, не унывайте, молодой человек.

После этих слов доктор посмотрел на него и произнес:

– А теперь езжайте домой. Нечего Вам тут делать. К сестре Вас не скоро пустят.

Утром, когда Артему позвонили снова и сообщили, что его сестре сделали переливание, он спросил:

– А кто был донором?

– Девушка, молодая, лет двадцать-двадцать пять с виду.

– Имя не запомнили случайно?

– Люда, кажется. Да, точно, Люда.

Он был немного сбит с толку. Чтоб Люда, да еще та самая… Да не может быть!

– А фамилию не скажете?

– А Вам зачем? Стасенко она. – ответил недовольный голос.

Он застыл, держа в руках телефон. С тех пор, как ему открылась тайна, которую Люда и сама про себя не знала, с тех пор, как он решил забыть ее имя навсегда, он никак не ожидал, что она станет помогать ему, тем более спасать его близкого человека. С тех самых пор он ничего о ней не знал, кроме как того, что она где-то уехала, и ее нет ни в Харькове, ни в родной Полтаве. Он задумался. Интересно, как она там и где?

Люда в это время, совершенно о нем не думала. Стоя на кухне, она мыла посуду после завтрака. Через два дня к ним под Славянск приедет другой повар, и ее отпустят домой. В первую очередь она поедет конечно же к родителям, потом навестит дядю Андрея и уже после поедет восстанавливаться в институте, учебу в котором она оставила около года назад. Конечно же, она будет скучать по Надежде Ивановне и часто звонить ей, хотя, надо сказать, дозвониться в зону АТО будет непростым делом.

Как ей пояснил позже дядя Андрей, Надежда Ивановна была его сестрой, и именно он попросил поселить Люду у нее. С этого выплывало, что Артем был его, что ни есть, родным племянником. Вообще большая часть их церкви были друг другу далекими или близкими родственниками, и поэтому факт этого родства Люду не удивлял. Она удивлялась другому: как дядя Андрей успевал позаботиться о ней, имея десять собственных детей, как?

Люда собирала вещи в вализы, когда в комнату вошла Надежда Ивановна.

– Как же мы без тебя, Людочка?

– Как и со мной, Надежда Ивановна, точно так же.