установлена в здании, чтобы оказывать психологическое влияние на президента», – рассказывал Малинин в интервью Русской Службе Би-Би-Си, – В начале девяностых экстрасенсорные устройства в России использовались в предвыборных кампаниях. У меня есть документ, датированный шестнадцатым декабря девяносто пятого года – прейскурант на экстрасенсорные предвыборные услуги. В то время гарантия экстрасенсорной безопасности кандидата стоила три тысячи долларов в месяц. А за то, чтобы околдовать население небольшого города и побудить проголосовать за свою кандидатуру, надо было выложить две тысячи долларов. Самая дешевая экстрасенсорная услуга – помощь кандидатам во время появлений на публике – стоила сто пятьдесят долларов в час.»

«ШПОРА» ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА

Хочется добавить еще несколько мазков… В природе существует довольно любопытная книга П.С. Таранова («Приемы влияния на людей», Фаир-Пресс 2003 г.), которую можно рассматривать в качестве учебника, рассчитанного на менеджеров высшего звена и чиновников всевозможных калибров. В книге есть иллюстрация (см. ниже), которую можно рассматривать буквально как шпаргалку. С виду она совсем неброская – всего четыре столбца и одиннадцать строк. Но за неброскостью скрывается достаточно информации для сверхуспешной бомбежки чужих мозгов.

Судите сами, читаем фразы из шпаргалки в течение сорока минут и добиваемся фантастических результатов – те, кто раньше фыркал вам в спину, смотрят на вас, как на икону и т.д. и т.п. как говорится, со всеми вытекающими последствиями.

Согласитесь, все эти словесные обороты нам с вами хорошо знакомы – мы с вами их уже слышали, и не раз. Со времен начала перестройки – где-то так. Правда, без присущих горбачевской жаре «дефолту», «приватизации», «консенсусу» и Раисы Максимовны. Но это мелочи, которые легко заменимы на модные нынче словечки вроде «замочим в сортире». Так ведь? Но идем дальше. Экспериментируем со словом, так сказать.

Попробуйте без моего участия объединить любую часть фразы из первого столбца с любой фразой из любого другого столбца. Те, кто уже пробовал, говорят о десяти тысячах комбинациях, которые можно абсолютно не напрягая извилины, произносить в течение сорока минут. Причем, без повторов. И опять еще не финиш. Возьмите магнитофон и запишите (хотя бы пять минут) пламенную речь. При этом можете использовать как бы между делом известный сленг. В итоге можно будет прослушать речь какого-нибудь известного политического лидера.

Осталось только прислушаться к возгласам толпы: «Бис! Браво! Да здравствует новый план!»

КИНЕМАТОГРАФИЯ

Вот, кажется, и наступил момент, когда нужно ставить последнюю точку в книге. И я уже было приготовился это сделать, но тут вспомнил, что без еще одного (довольно любопытного на мой взгляд) элемента наша с вами беседа о зомби будет выглядеть блекло.

Наверное я никакой тайны не раскрою, ежели сообщу, что зомби многажды описаны в литературе и не единожды показаны в кино. Каких только мертвецов экран не видел? Каких только мертвецов не сносили несчастные страницы книг и журналов? Правильно говорят, если авторов тьма, то и созданных ими сущностей не меньше.

Всем известен киножанр – хоррор, в котором есть весьма заметный (прошу прощение за простоту высказываний) подвид, так называемый – зомби-хоррор. Взяв этот термин за основу, я попытаюсь дополнить сам себя и еще раз ответить на главный вопрос книги: кто же такие зомби?

***

У любителей подобной литературы и кинофильмов давно сложился образ типичного зомби… Распадающийся едва ли не на глазах абсолютно тупой, вечно голодный, злобный и отвратительно пахнущий тип. В принципе, абсолютно верное представление о зомби, ибо кому как не писателю и режиссеру знать, как должен выглядеть настоящий оживший мертвец.

Литературно-кинематографический образ зомби весьма оригинально отражен в песне музыкального коллектива «Король и шут» («Мертвый анархист»). Процитирую с вашего дозволения…

Бешено в деревню мертвые ворвались,

В свете фонарей их рожи показались,

Дрались и по полной отрывались,

Шли дома громить.

Взяли люди топоры и вилы –

Мертвецов загнать в свои могилы,

Но на это не хватило силы –

Трупов не убить.

Среди ублюдков шел артист,

В кожаном плаще мертвый анархист,

Крикнул он: «ХОЙ! Челюсть долой!»

Трупов вел он за собой.

Был на руке застывший «fuck»,

Из кармана торчал пиратский флаг.

Зомби всю ночь кричали: «ХОЙ!

Мы, анархисты, народ не злой!»

Что за наважденье, без предупрежденья

На отрока напали, сильно напугали,

Смеялись и толкались, парнишку заставляли

Пого танцевать.

Что есть мочи женщины визжали,

И крестьяне в панике бежали.

Трупы дохли и снова оживали,

Ржали людям вслед.

Первое заметное литературное упоминание (1697 г.) зомби можно обнаружить в юмористическом романе «Зомби большого Перу» французского беллетриста Блессебойса. Впрочем, для описания зомби как такового в этом литературном произведении места не нашлось. По мнению литературоведов автор нарочно не акцентировал внимание читателей на описании внешности ходячих трупов, а ограничился лишь перечислениями творимыми ими безобразий, ибо в то время зомби уже были неоднократно описаны в произведениях других авторов. Возможно, так все и было. Однако, упоминаний зомби в книгах прочих сочинителей той эпохи до сих пор не обнаружено.

Тема зомби на этом не исчезла с горизонта писательских миров. В 1797 году вышла в свет книга Моро де Сант-Мэри, в которой среди описания политических менуэтов Карибских островов того времени как будто случайно втесалось несколько глав, посвященных обычаям местного населения, в том числе – описаниям похоронных обрядов с участием зомби. Моро де Сант-Мэри в своей книге дает первое определение слову зомби, в котором невозможно не заметить креольских корней. Слово «зомби по-моро – «призрак, дух» (от французского «revenant» – человек возвращающийся). Моро во всех красках описывает случай, когда рабы, несмотря на запрет своих господ, похоронили несколько трупов на морском берегу, которых спустя какое-то время после прилива видели живыми в лесу. Дальнейшие литературные упоминания оживших мертвецов в этой книге застопорились на фольклоре.

Ситуация со скудными упоминаниями зомби в литературе тянулась до тех пор, покуда не были опубликованы книги этнографа Уайда Дэвиса. В своих произведениях, описывая зомби, автор в основном акцентировал внимание читателей на мистике, что в некотором роде окрасило тусклый антураж этого литературного жанра и практически стерло границы между реальностью и загробным миром. С тех пор, собственно, мало кто из читателей сомневался в физических возможностях возвращенных к жизни мертвецов.

И вот вышел в свет (1818 г.) незабвенный роман Мэри Шелли «Франкенштейн»… Эту книгу по-праву можно считать первоисточником литературных и кинематографических произведений XX века, в которых феномен оживления мертвецов чаще всего объясняется с точки зрения науки, а не магии. Двадцатое столетие должно быть благодарно Мэри Шелли уже хотя бы за это.