Сестра увидела, как Бабушка и Текучая Вода исчезли в темноте. Они направлялись в сторону лощины. Потом она заметила, что Одинокая, хромая, бредет куда-то среди царящего вокруг нее хаоса. Сестра обхватила девушку за талию и помогла спуститься вниз по склону. Там, укрывшись среди зарослей кустарника, они затаились и стали ждать.

* * *

Рафи проснулся от звуков пальбы. Он вслушивался, пока не понял, что выстрелы доносятся со стороны лагеря апачей в горах.

— Как думаешь, что там случилось? — спросил Авессалом.

— Перепились на празднестве тисвина и распоясались. — Рафи снова завернулся в одеяла и поправил седло под головой. — Обычно этим все и заканчивается.

— Что такое тисвин?

— Жуткое пойло, которое они делают из кукурузы.

Цезарь тем временем молча взял свой старый кремневый пистолет и пошел прочь.

— На этот раз Пандоре не поможешь! — крикнул ему вслед Авессалом.

— Но попробовать-то можно.

Это было утверждение, а не вопрос.

Цезарь отвязал свою лошадь, вскочил на нее и двинулся по тропе, забирающей вверх, в горы. Не доехав до лагеря, он спешился и пополз вперед. Среди горящих жилищ ходили люди. Когда Цезарь увидел, что это не апачи, он вышел к ним.

Охотники за скальпами были так заняты разграблением лагеря, что не обратили на чернокожего внимания. Один из охотников склонился с ножом над телом. Взрезав по кругу кожу на голове трупа, мужчина уперся ногой в шею мертвеца, схватил его за волосы и резко дернул. Скальп отошел от черепа с жутким хлюпающим звуком. В свете горящих хижин Цезарь узнал человека со скальпом в руке. Им оказался Седрах Роджерс, подмастерье кузнеца.

— А ты, черт подери, кто такой? — раздался голос за спиной Цезаря, заставив его подпрыгнуть от неожиданности.

Цезарь поднял руки в знак того, что не замышляет ничего дурного.

— Повернись. Медленно.

Негр подчинился. Перед ним стоял плюгавый мужчина, глаза которого скрывала тень широкополой шляпы. Коротышка держал в руках взведенное кремневое ружье, дуло которого смотрело Цезарю в грудь.

— Чё ты здесь забыл, ниггер?

Говор, выдающий выходца из Северной Каролины, пробудил в Цезаре старый иррациональный страх.

У него тотчас же проснулись детские воспоминания о мужчинах, говоривших с точно таким же акцентом, о заходящихся лаем ищейках, о топоте копыт и грохоте мушкетных выстрелов, разрывающих ночь. Акцент напомнил ему о пламени факелов и белых мужчинах, хохочущих над обезображенным трупом человека, которого Цезарь называл отцом. Перед глазами негра встал образ плачущей матери.

— Пришел посмотреть, чего это тут стреляют, масса.

— Нечего совать нос не в свое дело. — Джон Глэнтон придирчиво оглядел широкоплечего негра ростом метр девяносто и его бугрящиеся от мышц руки, после чего кивнул на оскальпированный труп: — Команч из нашего отряда сыграл в ящик. Нам не хватает одного человека. Хочешь подзаработать?

— Конечно, — кивнул Цезарь. — Я еду в Калифорнию со своим масса.

Глэнтон опустил приклад ружья на землю, прикрыл ладонями дуло и задумчиво оперся на них подбородком. Цезарю подумалось: если ружье сейчас выстрелит, вышибив недомерку мозги, это станет благом для всего человечества.

Глэнтон окинул взглядом горящий лагерь. Трупов апачей нигде не было видно.

— Мы гнались за краснозадыми через кустарник, как за стаей куропаток, — бросил он раздраженным тоном. — Думали взять их тепленькими, перебить во сне. Но их что-то напугало, и пришлось пускаться за ними в погоню.

Цезарь не счел нужным выразить сочувствие Глэнтону, сокрушавшемуся из-за неудачи. Коснувшись двумя пальцами шляпы, негр развернулся и отправился за лошадью.

«Интересно, — подумал он, — куда скрылась Пандора со своим племенем?» Цезарь вообразил, как индейцы прячутся в горах во мраке холодной ночи. Ему было легко представить, что они сейчас чувствуют. Негр неслышно прошептал молитву, попросив Всевышнего ниспослать апачам безопасное убежище, пусть они и язычники. Однако здесь безопасные убежища, похоже, являлись такой же редкостью, как и в тех краях, откуда Цезарь был родом.

ГЛАВА 7

ЕЕ БУДУЩЕЕ ПРЕДСКАЖУТ КАРТЫ

Когда Рафи приехал на прииски Санта-Риты в следующий раз, он был один. Почти три месяца назад, в начале ноября, Авессалом с Цезарем отправились в Калифорнию. Рафи гадал, успеют ли приятели перебраться через горы до снега. О том, что их могли съесть спутники, как это однажды случилось с бедолагами из партии Джорджа Доннера[19], ему не хотелось думать.

Здесь, в высокогорье юго-западного Нью-Мексико, из-за обильных снегопадов пришлось прекратить демаркацию новой границы с Мексикой. У большой просторной палатки представителя Пограничной комиссии Соединенных Штатов Джона Кремони[20] выросли сугробы высотой почти с метр. Внутри нее Рафи пристроился с вязаньем на пустом бочонке из-под пороха. Вместе с ним у печки грелись два мастифа, сам Кремони и его помощник Хосе Вальдес.

На переговоры с американцами из Пограничной комиссии съехались сотни индейцев. Воины горделиво прохаживались с видом полноправных хозяев, но Джон Кремони надеялся, что все пройдет гладко, полагаясь на расположение вождя Красные Рукава. Также Кремони рассчитывал на помощь Всевышнего, Хосе, мастифов, четырех шестизарядных револьверов, нарезной винтовки системы Уитни с капсюльным замком, двуствольного ружья, мачете, двух финок и магазинной винтовки Дженнингса-Смита калибра 13,7 мм, выданной правительством США. По прикидкам Кремони, они с Хосе могли сделать двадцать восемь выстрелов без перезарядки.

Рафи с большим интересом осмотрел новенькое оружие Дженнингса-Смита.

— Значит, власти наконец закупили магазинные винтовки, — произнес он. — Но зачем вы заделали казенник? Из многозарядной винтовки сделали однозарядную, да и заряжать ее теперь надо с дула.

— Все из-за чертовых бюрократов, — проворчал Кремони. — К этой винтовке нужен новомодный магазин, а мощность патронов в нем курам на смех. Правительство уверяет, что винтовка зверь, а по мне, так обычная пукалка. Зато, если зарядить ее с дула, я за триста метров ворону убью. Пусть и один выстрел, но такой, как надо.

Рафи прислонил винтовку к столбу в центре палатки, подпирающему потолок, и пригнулся, чтобы не задеть свисающие патронташи и пороховницы.

— Недавно тут проезжал майор Хайнцельман, — сообщил Кремони. — Рассказал, что индейцы юма убили некоего Глэн-тона.

— Джона Глэнтона?

— Да. Кто он?

— Охотник за скальпами.

— Занятно, — хмыкнул Кремони, — Я слышал, этот Глэнтон контролировал одну паромную переправу через Колорадо. Золотая лихорадка, старатели так и прут. Переправлять их через реку дело очень выгодное. А индейцы тоже промышляли