Третья вещь была, что Билли Уайт вернулся в Лондон.

Джейми всё изводился от тоски по друзьям, по Билли и остальным, но я понятия не имела, как их найти, а ходить по округе разыскивать не собиралась. К костылям я быстро привыкла, ходить вообще-то стало просто, но мне нравилось, что Джейми постоянно при мне. Мы проводили дни на воздухе. Во дворе дома был такой специальный барак, называется стойло, и там раньше жили кони Бекки. Иногда мы играли там, но чаще всего резвились на загоне Коржика, там мне особенно нравилось.

В четверг мы наконец доели запасы еды и отправились втроём в город. Первое, что мы увидели, был Билли Уайт со своей мамой и сёстрами – они стояли на станции и ждали поезда. Джейми как завопит:

– Билли!

Подбежал к ним, улыбается:

– А вы где живёте? Мы тут недалеко, вон туда если…

А Билли говорит:

– За нами мама приехала. Мы домой едем.

Джейми так и опешил.

– А как же Гитлер? – говорит. – Как же бомбы?

– Не было пока никаких бомб, – говорит мама Уайтов. Сама стоит, младшую дочку за плечи обнимает. Я девочке улыбнулась, а мама её тут же к себе прижимает, как будто моя косолапость сейчас на её дочку перекинется. – И потом, как мне одной-то, без своих деток, – говорит. – Не ладно это. Лучше уж вместе войну-то переможем. – На меня взглянула искоса и говорит: – Так это ты, значит, Ада? Мамка твоя сказывала, что ты, мол, сбежала, ну да я не поверила. Только что в окне тебя нетути больше, это приметила. – Оглядела меня с головы до ног, причём на ногах задержалась, стоит и пялится на повязку мою аккуратную. Ещё бы, мисс Смит мне бинты каждый день стирала и ногу начисто перебинтовывала.

– Я не отсталая, – говорю. – У меня нога только больная, и всё.

– Это уж я не знаю, – говорит миссис Уайт и дочку к себе поплотней прижимает. – Мамка твоя…

Тут подходит мисс Смит.

– Я ей написала, – говорит. – Но, может быть, вы тоже могли бы ей весточку передать. Доктор сказал, что…

А Билли встрял и говорит:

– Тут просто отврат! Те, что нас взяли, такие жадные, прямо волки!

– Ага, вообще паршиво! – говорит Джейми. К мисс Смит поворачивается и спрашивает: – Можно мне тоже домой? Вы нас можете отвезти?

Мисс Смит головой покачала, улыбнулась, как будто это милая шутка.

– Да я и в Лондоне-то ни разу не была, – говорит. – Даже не знаю, куда там идти.

– Да домой же, – ноет Джейми.

– А Стивен где? – спрашиваю я у мамаши.

Та нахмурилась.

– Не хочет ехать, – отвечает. – Бог весть что о себе думает. – Тут она опять на меня как-то странно посмотрела и говорит: – Непривычно мне, что ты вот так среди людей гуляешь. Думала, тебя в какую богадельню сдали, что ли.

И сказала так, что сразу понятно: не только думала, но и всем сердцем хотела. С таким отвращением со мной разговаривала, я прямо поразилась. Годами рукой ей машу из окна, и она мне всегда в ответ махала. Я думала, она добрая. Думала, она ко мне хорошо относится. А оказывается, ничего подобного. Я даже не нашлась, что сказать. Куда смотреть. Смотреть на эту мамашу у меня точно сил не было.

Подъехал поезд, и она сгрудила своих детей вокруг себя. Джейми давай канючить:

– Возьмите меня с собой!

Мисс Смит его удерживает, говорит ему:

– Ваша мама хочет, чтобы вы оставались здесь. Чтобы вы были в безопасности.

– Не-ет, она по мне скучает, – заныл Джейми. – Ада за мной присмотрит, если что. Мама меня ждёт! Ада, скажи, ждёт? Она хочет, чтоб мы ехали домо-ой!

Я сглотнула. Может, и хочет. В конце концов кто ещё ей чай сделает, если не я. Может, теперь она мне обрадуется, раз я умею ходить, особенно с костылями-то. Может, сама подумает, как же это она сама про костыли раньше не догадалась. Может, поймёт, что я не отсталая. А может, я и есть отсталая. Может, меня взаперти не просто так все эти годы держали…

Тут на меня прямо нахлынуло. «Думай о Коржике, – говорю себе из последних сил. – Вот я на нём верхом, вот он меня несёт…»

А Джейми всё громче вопит. Пнул мисс Смит, да сильно так, из рук вырывается.

– Билли! – кричит. – Возьмите меня! Я хочу с вами! Я хочу домой!!!

Но мисс Смит его удержала, и поезд уехал.

– Ненавижу вас! – заревел Джейми. Руками машет, ногами топчет. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Хочу домой!

Мисс Смит его за запястье схватила и по улице тащит с каменным лицом. Ему ни слова. Только крикнула мне, не оборачиваясь, мол, за мной.

А Джейми всё ревёт и ревёт, сопли по подбородку стекают.

– Ненавижу вас! – вопит. – Ненавижу!

Вдруг слышим спокойный голос:

– Какие-то проблемы?

Я смотрю, а это та суровая командирша, которая нас на автомобиле подвозила, и рядом с ней девочка, один в один как она, с таким же суровым лицом. Одна из тех, с ленточками, которые нам на вокзале чай разносили.

И тут, к моему удивлению, мисс Смит закатывает глаза и головой покачивает: мол, да ничего страшного, как будто весь этот скандал её нисколечко не побеспокоил.

– Обычная детская истерика, – говорит. – Увидел, как друг домой уезжает.

Командирша повернулась к Джейми и говорит твёрдым голосом:

– А ну прекрати орать. Немедленно! И так всю округу на уши поставил.

Джейми тут же прекратил. Огляделся:

– На уши? Где?

– Да это выражение такое. – Поворачивается к мисс Смит и продолжает: – Из них уже чуть не с десяток домой вернулись. Сколько ни твердила родителям, что это опасно – всё впустую. Главное, совершенно ясно, что Лондон будут бомбить. Но эти отсталые бабы думают только о сиюминутном удобстве, а какой опасностью обернётся для детей такое решение – об этом они не думают.

Отсталые бабы. Отсталые, как я. Может, на нашей улице вообще одни отсталые живут.

Суровая командирша оглядела нас с Джейми и говорит мисс Смит:

– А ваши куда лучше теперь выглядят. Вы молодец.

– Да какая я молодец, – отвечает мисс Смит. – Я только и сделала, что переодела их в чистое да покормила как следует. – Вообще-то она ещё наш лишай какой-то пахучей мазью извела, но