– Как я рада, дорогой племянник, что здоровье твоё пошло на поправку. Я не ошиблась, когда предложила приехать в Александрию.

– Огромная благодарность, тётушка! Я давно слышал, что больному нужен не тот врач, который говорит приятно и складно, а тот, который правильно лечит. А твой врач и лечить умеет, и рассуждает о лечении понятно.

Сообщать подробности своего лечения Луций не посмел, пожалел впечатлительную тётушку. Но все выводы были записаны им в дневник, который он решил вести с первого дня:

«…Увы, болезнь не даёт ничего делать и уводит от всех обязанностей. Но надо помнить, что нездоровье сковывает твоё тело, а не душу. Пусть оно опутает ноги бегуну, окостенит руки портному или кузнецу. А если ты привык к тому, что ум твой деятелен, будешь учить, убеждать, слушать, учиться, исследовать, вспоминать. Ты докажешь, что одолеешь болезнь или хотя бы вынесешь её. Сейчас ставь перед собой одну цель – храбро бороться с болезнью, если не хочешь, чтобы она тебя покорила. Когда же болезнь поймёт, что с тобой она своего не добилась, ты забудешь о ней. Будь сильней своей болезни, сам себя хвали. Подай славный пример».

Глава пятая

Сердце Египта

Полгода продолжалось общение Луция с врачом, и однажды он понял, что помимо телесного здоровья ему потребен досуг, по которому истосковалась душа. В Риме он периодически появлялся в гимнастических залах (палестрах), где между физическими занятиями упражнялся в полезных для ума разговорах с просвещёнными друзьями. В Александрии вряд ли имелась такая возможность. У себя дома римляне, переняв моду у греков, привычно смотрели спектакли в театрах, участвовали (или сопереживали тем, кто участвовал) в атлетических играх и мусических состязаниях поэтов, музыкантов и певцов. В Египте подобные мероприятия не приживались. Прежде Луций принимал приглашения друзей на пирушки (симпосии), участники которых, на греческий лад, обменивались поучительными историями, соревновались в красноречии. В Александрии всё это стало недоступным.

Бадру, заметив озабоченность Луция, поинтересовался, в чём дело. Узнав причину, обрадовался:

– Я покажу тебе пристанище муз[25] – Мусейон, построенный Птолемеем, полководцем Александра Великого. А ещё Библион… Находиться в Александрии и не увидеть Библион – непростительно для тебя, просвещённого римлянина! Если представить город Александра плотью Египта, то Библион можно назвать его животрепещущим сердцем!

После восторженного начала египтянин поведал историю Библиона, крупнейшего в эллинском мире хранилища бесценных древних рукописей. Раньше это была «царская школа», в которой обучался сын Птолемея вместе со сверстниками, детьми высокопоставленных придворных. Когда наследник царя повзрослел, Библион сохранился как научно-образовательное учреждение, где годами трудились учёные: Деметрий[26], Эратосфен[27], Стратон[28]. Библион посещали Архимед[29], Евклид[30], Зенодот[31], Каллимах[32] и другие великие греки, используя знания, сокрытые в древнейших текстах.

Бадру поделился с Луцием любопытными историями:

…Птолемей пригласил в Александрию философа Деметрия Фалерского, известного афинского политика и плодовитого автора – исследователя в самых разных областях знания, предложил ему должность воспитателя сына царя, наследника престола. Деметрий согласился, но поставил условие – построить в Александрии философскую школу Мусейон, наподобие известного в эллинском мире Ликея Аристотеля в Афинах. Деметрий взялся за строительство; его усилиями в комплексе Мусейона появилась «царская библиотека» Библион. С целью заполнения книжного хранилища Библиона Деметрий посоветовал царю Птолемею посылать образованных гонцов в разные города и страны для скупки рукописей мудрецов, учёных, поэтов и писателей, имеющих ценность для человечества. Так Библион обзавёлся огромным количеством папирусных свитков с древними текстами; для удобства их изучения Деметрий разработал специальный каталог и правила пользования жемчужинами книжной сокровищницы.

Коллекционирование книг Птолемею понравилось. Он распорядился, чтобы владельцы прибывающих в Египет кораблей передавали в Библион имеющиеся на борту рукописи с трудами мудрецов и поэтическими произведениями. Скрыть от царских «ищеек» ценную рукопись было невозможно, под страхом смерти их отдавали «добровольно». Сотни переписчиков делали копии, подлинники возвращались владельцам.

Однажды в Афинах появились посланцы Птолемея с просьбой к городским властям передать единственные экземпляры трагедий знаменитых греческих поэтов Софокла, Эврипида и Эсхила, хранившиеся в святилище богини Афины, покровительницы Города. Птолемей давал царское слово, обещая вернуть ценности в Афины, как только с подлинников снимут копии. Под гарантии привезли поистине царский залог в восемнадцать талантов[33] серебра!

Афиняне поверили «слову», но во избежание неприятностей приняли залог и отдали своё национальное достояние – шедевры поэтического искусства…

– Бадру, позволь угадать конец этой истории, – перебил Луций и улыбнулся. – Птолемей обманул афинян?

– Не совсем так. В Афины вернулись мастерски исполненные копии греческих поэм. Но когда стали разбираться, посланцы заявили:

– Афиняне! Наш царь действительно давал слово, при этом говорил: «Как только с подлинников трагедий снимут копии, они возвратятся в Афины». Он имел в виду копии! Не зря же он заплатил восемнадцать талантов серебра! Вот теперь и судите, в чём нарушено обещание?

– О чём это говорит? Что Птолемей в ущерб собственной репутации нарушил обещание, но ради благородной цели!

 * * *

Египтянин сообщил, что Библион не всегда и не каждому желающему открыт для посещения. Существуют дни (таких большинство в году), когда внутри комплекса зданий Мусейона происходит неприметная для посторонних глаз работа. Служители занимаются научной деятельностью, учётом книжного фонда, обследованием состояния рукописей, их «лечебной» профилактикой. Нужно только удачно выбрать день.

Через два дня Луций отправился с египтянином к Восточной гавани, где располагался «дворцовый район».

– А вот и Мусейон! – Бадру показал на ослепительно сияющий в лучах утреннего солнца комплекс зданий. По словам Бадру, в этом месяце служители Мусейона не могут уделять внимание всем желающим, как в другое время, поскольку заняты своими прямыми обязанностями. Но ему разрешили – при условии, что их появление не станет помехой служителям комплекса.

Бадру неплохо ориентировался на территории Мусейона, так как некоторое время назад он посещал Библион – изучал древние рукописи по медицине.

На сей раз он уверенно вёл за собой римлянина по бесчисленным коридорам и проходам. Луций обратил внимание, что всюду их сопровождал терпкий запах дерева.

– Кедр, – пояснил на ходу Бадру, предугадывая вопрос Луция. – Из него выполнены шкафы и полки для хранения рукописей. Доски не поддаются гниению, что не позволяет поселиться в них вредоносным жучкам. Насекомые слишком опасны для папирусов.

– Разве в Египте недостаточно пальм, чтобы не завозить издалека столь дорогое кедровое дерево?

– Так распорядился сам Александр; велел строить здания из камня, а мебель готовить из