– Мне ничего не остаётся, Бадру!

– Замечательно! В таком случае начнём с постижения болезней вообще. Только что родившийся младенец с первого мгновения отправляется в неизвестный для него путь к собственной смерти. Ты же не будешь спорить, что боги не дают человеку здоровье в бессрочное владение? Когда здоровье ослабевает, врач берётся за лечение, но у каждого больного есть свой жизненный срок, отмеренный богами.

Слова египтянина показались Луцию убедительными, он всё более проникался к нему доверием. Заметив это, Бадру продолжил беседу:

– Я придерживаюсь мнения, что больной должен узнать всю правду о своём недуге. Для этого нужно полное обследование. После этого события могут развиваться в трёх направлениях. Первое – я определил заболевание и знаю, как его вылечить. Второе – болезнь оказалась трудноизлечимой, но надежда есть, и я берусь излечить больного. Третье – самое печальное, когда болезнь не поддаётся врачу, и тогда исход зависит от воли богов. Но даже в этом случае я стараюсь поддерживать больного до самого конца. Мне приходилось общаться с больными, лечение которых долго не удавалось потому, что они не справлялись со своим душевным состоянием. Ни один человек не может чувствовать себя здоровым, пока больна его душа. Но ты, я знаю, душевно здоров и хочешь жить. Так что пока я буду занят здоровьем твоего тела, не позволяй себе страдать душой.

Египтянин уложил Луция на кушетку, вытащил из мешка, который принёс, шкуру какого-то зверя, накинул себе на плечи и громким голосом произнёс:

– О, могучая львиноголовая богиня Сохмет, возвращающая людям здоровье! Дай знать твоему смиренному служителю, вабау Бадру, что же находится внутри тела молодого римлянина?

Египтянин умолк, прислушался, потом чем-то вдохновился и закричал, смотря в лицо римлянину:

– Сохмет сказала, что в твоём теле поселилась озлобленная тварь! Богиня поможет мне вырвать тебя из её когтистых лап. Но произойдёт это не сразу – путь предстоит пройти долгий и трудный. Наберись терпения, римлянин!

Лёжа на кушетке, Луций не испытывал тревог или сомнений. Он полностью отдал себя в распоряжение врача. Увидел перед собой его немигающий взгляд, почувствовал прикосновение руки к своему мизинцу, после чего ощутил в теле слабую вибрацию, затем – умиротворяющую невесомость…

Луций парил в небе, словно на крыльях. В полузабытьи он слышал голос египтянина:

– Бог мудрости Тот! Мать всего сущего Изида! Услышьте слова мои и донесите их до царя богов Амона. Из больного тела, злобным духом осквернённого, изгоните когтистую тварь, ввергните её обратно Анубису в подземелье.

Бадру произносил заклинание три раза, а когда закончил, сказал:

– Как сокровищница надёжно заперта от грабителей, так отныне душа римлянина закрыта для злых демонов. Я обнаружил твою болезнь! Я изгоняю твою болезнь! Я говорю твоей болезни: «О существо, спрятавшееся в этом теле, ступай прочь из него, из всех частей этого тела. Я вижу тебя, я против тебя, я говорю тебе: удались!»

Египтянин умолк, постепенно погружаясь в известную только ему пучину, затем возопил:

– Я вижу в твоём теле злое существо! Оно упирается когтистыми лапами, не хочет уходить! Я снова прогоняю злое существо, а оно не уходит из твоего тела! Но я всё равно избавлю тебя от него!

По команде египтянина Луций медленно начал возвращаться к реальности. Но пока он слышал заклинание, желания двигаться не было.

– Сила великой реки даст мне свободу действий, – доносились до него слова Бадру. – Сила чёрной земли придаст мне крепости. Сила нетленного Озириса придаст неуязвимости. К трём столпам взываю и жизненной силы прошу.

Бадру поплевал в сторону от Луция, и ритуал завершился. Некоторое время римлянин испытывал слабость в теле, а когда собрался с духом, сказал:

– Я удивлён, Бадру, что тебе приходится обращаться к своим богам, образы которых не укладываются в моём сознании. К тому же религия римлян не позволяет им поклоняться чужим богам.

Египтянин не растерялся:

– Ты ведь не будешь отрицать, что, заболев в Риме, ты обращался за милостью к своим богам. Тогда спроси себя: помогли они тебе? А я попрошу своих богов, чтобы они, договорившись с твоими, вместе вытянули тебя из чёрной клоаки болезни. А вообще, тебе не следует думать ни о чём, кроме собственного излечения.

Бадру приходил в дом Луция каждый день после завтрака. Поил настоями из трав с добавлением благовоний. По вкусу они сильно отличались друг от друга – одни были приторно сладкие, другие – очень горькие. Приходилось пить. Без молитв и заклинаний не проходило ни одно лечение. Иногда, по настоятельной просьбе египтянина, Луций сам произносил малопонятные ему слова:

– О великий Тот, бог-податель слов, творец книг, дающий славу премудрым и врачам, своим последователям, освобождающий тех, кого любит, и дающий им жить. Защищай тело моё от врагов, давай жить мне, и буду я восхвалять тебя, Тот, и буду я любим богом.

Однажды врач заставил больного съесть особую глину голубого цвета. Луций отказался. Бадру, хотя и сокрушался, – уступил.

В другой раз египтянин принёс настолько дурно пахнувшую кашицу зелёного цвета, что Луций с отвращением отвернулся. Бадру запричитал: он так потратился, купив все необходимые ингредиенты для этого снадобья. Когда Луций потребовал уточнить состав, услышал, что в нём есть экскременты священного крокодила. Он заявил, что даже под пытками не прикоснётся к этому зелью. Больше лекарь никогда не раскрывал строптивому пациенту секреты целебных смесей собственного изготовления, и Луцию было неведомо, что в иных из них присутствовал смешанный с мёдом помёт летучих мышей или кровь саранчи с мёдом и молотыми зубами поросёнка.

Впрочем, Бадру, разъясняя назначение снадобий, иногда проговаривался об их составе:

– Чтобы привлечь к тебе внимание добрых богов и духов, им нужно давать сладкие и приятно пахнущие вещества. Когда же наступает черёд изгонять демона болезни, необходимо, наоборот, разить их веществами малоприятными, мерзкими. Я говорю демонам: «Ступайте прочь из тела римлянина! Или я заставлю вас полакомиться экскрементами!»

Но какими бы странными ни казались Луцию методы египетского лекаря, сознание, прежде заполненное мыслями о кончине, постепенно очищалось. Улучшалось настроение, в действиях членов тела проявлялась определённая уверенность. Похоже, жизнь возвращалась. В помощь выздоравливавшему организму был и особый воздух Александрии, отличный от римского, пропитанного испарениям из окружающих болот. Через три