– Видишь, как помогла тебе встряска. А Аззама откуда знаешь? – проявляя свою осведомлённость, уточнил человек.

– А этого я давно знаю. Он охотник, и я тоже. Познакомились как-то на охоте. Прошлой осенью он пропал. Никто не знал, куда подевался. На днях я его и повстречал на базаре. Он скрывается у Фахада. Разбойничал всё это время. Я точно знаю.

– Что о третьем работнике Фахада скажешь? – вновь спросил человек.

– Каком третьем? А, о третьем? Того я не знаю вообще, но он появился у Фахада вместе с этими двумя. Ну с главным визирем Джарбашем и Аззамом. Это всё, – Ишбулат замолчал, но головы не опускал, ожидая нового вопроса.

– Кто знает, кроме тебя? Кому ты сообщил обо всём этом?

– А кому я могу сказать? Никому. Такое нельзя доверять кому-то. Я сам хотел во всём разобраться и потом решить, как всё это использовать с пользой для себя, – признался Ишбулат.

– Что, даже Карим-шаху не собирался рассказать? – с издёвкой в голосе спросил человек.

– Ну вот об этой пользе я и говорю, – Ишбулат пожал плечами и опустил голову.

– Что ещё хочешь сообщить?

– У меня есть много золота. Возьми его, только сохрани жизнь и отпусти. Прошу. У меня там семья есть, и дети есть, и брат младший. Я должен заботиться о них. Ну хочешь, я буду служить тебе? Всех своих людей здесь назову. Что ещё? Я же во всём признался! – взмолился Ишбулат.

– Я подумаю над твоими словами, а ты побудь здесь и о золоте своём, и о людях своих расскажи подробно моему человеку. Я скоро вернусь и сообщу о своём решении. Смотри не криви душой, иначе я её выпущу на свободу из твоего тела. Надеюсь, ты понял, – спокойно сказал человек и удалился.

Кто-то подошёл к Ишбулату и грубым голосом произнёс:

– Давай говори где, что и кто.

* * *

– Он там ещё, властитель. Что с ним делать? – рассказав о допросе Ишбулата, учинённом им, спросил Яншенука Джарбаш и добавил: – С ним визирь Кутуз и его люди. Они вывезут всё золото Ишбулата и возьмут под стражу всех его людей.

– Джарбаш, вели визирю Кутузу поступить вот так. Ишбулата и того лазутчика, что следил за тобой, казнить и тела спрятать так, чтобы никто и никогда не нашёл. Всех остальных пусть визирь Кутуз доставит к Фатих-шаху и обо всём ему сообщит, но преподнесёт это так, будто он раскрыл действия лазутчиков огузов. Они ничего не знают о нас и не представляют угрозы. Визирь Кутуз после этого обретёт особое доверие у Фатих-шаха, а это нам очень пригодится. Да, и ещё. Пусть часть золота Ишбулата подарит Фатих-шаху. Ну а с Берджу мы разбираться не станем. Мне кажется, что он выполнял какое-то особое задание правителя усуней и был вынужден познакомиться с Ишбулатом. Поэтому представился именем Фахад. Так что трогать его мы не смеем, – принял решение Яншенук.

– Я всё понял, властитель. Визирь Кутуз ждёт меня. С твоего позволения, – Джарбаш поднялся, приложил руку к груди, поклонился и вышел из юрты.

«Служить нам лазутчик Карим-шаха Ишбулат не стал бы. Это понятно. Его семья на родине и явно не обделена вниманием Карим-шаха. Она попросту взята в заложники, чтобы Ишбулат не смог предать. К тому же за столько лет в землях канглов Ишбулат, как я понял, ни разу не совершил оплошности и поэтому не был разоблачён как лазутчик огузов, а это свидетельствует об очень высоком уровне работы. Так что переманить его на свою сторону нам не удалось бы никогда, но и позволить жить, а тем более отпускать его я не имел права. Такой поступок был бы большой ошибкой. Джарбаш всё сделал правильно. Мы избавляемся от лазутчика и отводим беду. К тому же визирь Кутуз, надеюсь, после этого станет ближе к моему дяде. Теперь и сановники, и военачальники станут относиться к нему гораздо серьёзнее и будут больше прислушиваться к его мнению. Вполне возможно, что визирь Кутуз будет назначен главным визирем, так как место свободно, а это совсем другой уровень, и пользы от него будет значительно больше». Яншенук анализировал всё случившееся в эти дни. «Теперь о другом. Караван от усуней почему-то задерживается. Но он обязательно должен прийти. С торговцем, ведущим караван, я должен передать сян дуглу Хаан-беку обо всём, чего мы успели достичь здесь. Пока, конечно, особо порадовать его нечем, но работа ведётся, и мы с Джарбашем делаем всё, что можем. Достижение такой цели требует много времени, тщательной подготовки и постоянной осторожности. Малейшая ошибка может завершиться полным крахом, так что сян дуглу Хаан-бек должен понять меня и проявить терпение».

* * *

Караван из земли усуней прибыл на третий день после ожидаемого срока. О его приходе на базар сообщил Берджу, который ночью куда-то уезжал с запасной лошадью и вернулся утром с большим грузом – двумя огромными кожаными мешками, нагруженными на эту лошадь. Теперь Яншенуку следовало ожидать появления предводителя, приведшего караван. Он не мог знать, кто это, но помнил слова, сказанные сян дуглу Хаан-беком о том, что может полностью ему доверять. Вскоре в юрту вошёл человек и представился предводителем каравана усуней. Яншенук пригласил его и предложил разделить трапезу, а заодно поговорить. Приняв пищу, приготовленную и поданную Аззамом, и дождавшись его ухода с пустой посудой, они начали беседу.

– Моё имя Ихлас, – представился предводитель каравана. – Сян дуглу Хаан-бек доверил мне караван и велел встретиться с тобой, Яншенук. Он желает тебе доброго здоровья и благополучного достижения цели.

– Ихлас, передай мою благодарность за пожелания и скажи, что я делаю всё, что возможно. На моей стороне два визиря, Кутуз и Аасим. Они прежде поддерживали главного визиря Джарбаша и теперь помогают мне. Нам удалось выявить лазутчиков огузов и передать Фатих-шаху. И сделал это по моему велению визирь Кутуз. Так что, возможно, он займёт место главного визиря, но этого пока не случилось. Кроме этих визирей есть и другие люди из числа сановников и военачальников. Выделенное золото я пока не применял. Эти люди готовы служить без каких-либо условий. У визирей есть просьба ко мне, а я обращаюсь с ней к сян дуглу Хаан-беку. После прошедших военных действий к вам в плен попал раненый визирь Гачай. Так вот, я прошу сян дуглу Хаан-бека помочь вернуть его на родину. Если это будет возможно, то и он станет здесь помогать. Это пока всё, – сообщил Яншенук.

– Понятно,