На ступени поднялся священник, и Хорнбим узнал Тита Пула, викария церкви Святого Иоанна, который пытался убедить его дать Дженн Пиджен пособие. Пул говорил ясно, так что его голос разносился по всей площади.

— Я пришел помочь тебе помолиться, Томми.

Голос Томми был паническим, испуганным.

— Я попаду в ад?

— Нет, если ты веруешь в Господа нашего Иисуса Христа и просишь его простить твои грехи.

— Верую! — вскрикнул Томми. — Я верую в него, но простит ли меня Бог?

— Да, Томми, простит, — сказал Пул. — Как он прощает грехи всех нас, верующих в его милосердие.

Пул положил руки на плечи мальчика и понизил голос. Хорнбим догадался, что они, вероятно, вместе читают «Отче наш». Через минуту Пул благословил Томми, а затем спустился по ступеням, оставив Томми одного на эшафоте.

Дойл посмотрел на Хорнбима, и Хорнбим кивнул.

— Приступай, — сказал Дойл Айвинсону.

Айвинсон поднял кувалду, замахнулся, а затем нанес точный удар по дубовой опоре, так что та отлетела в сторону. Платформа рухнула вниз и с грохотом ударилась об основание эшафота. Томми рухнул вниз, затем веревка натянулась, и петля затянулась на его шее.

Толпа издала общий стон сострадания.

Томми открыл рот, чтобы закричать или вздохнуть, но не смог сделать ни того, ни другого. Он был еще жив, падение не сломало ему шею, возможно, потому что он был слишком легок, и вместо мгновенной смерти он теперь начал медленно задыхаться. Он отчаянно задергался, словно пытаясь освободиться, и его тело начало раскачиваться взад-вперед. Его глаза, казалось, вылезли из орбит, а лицо побагровело. Секунды тянулись с мучительной медлительностью.

Многие в толпе плакали.

Глаза Томми не закрылись, но постепенно его движения ослабли и прекратились. Маленькое тело качалось по убывающей дуге. Наконец Айвинсон потянулся и нащупал запястье Томми. Он помедлил несколько мгновений, затем кивнул Дойлу.

Дойл повернулся к толпе и сказал:

— Мальчик мертв.

Бунтовать толпа не собиралась, это Хорнбим видел. Настроение было скорбным, а не яростным. В его сторону было брошено несколько черных взглядов, но никто с ним не заговорил. Люди начали расходиться, и Хорнбим повернул домой.

Когда он пришел, его семья завтракала. Маленький Джо сидел за столом. Он был еще маловат, чтобы есть со взрослыми, но Хорнбим любил мальчика. С салфеткой под подбородком он ел яичницу-болтунью.

Хорнбим прихлебывал кофе со сливками. Он взял тост, намазал его маслом, но откусил лишь раз.

— Полагаю, дело сделано, — тихо сказала Дебора.

— Да.

— И все прошло без происшествий?

— Да.

Они говорили общими фразами, чтобы не расстраивать Джо, но он был слишком умен для них.

— Томми Пиджена повесили, и теперь он мертв, — весело сообщил мальчик.

— Кто тебе это сказал? — спросил его отец, Говард.

— На кухне говорили.

— Им следовало бы быть умнее и не болтать о таких вещах при ребенке, — пробормотал Хорнбим.

— Дедушка, а почему его нужно было повесить? — спросил Джо.

— Не приставай к дедушке, когда он пьет свой кофе, — сказал Говард.

— Ничего страшного, — ответил Хорнбим. — Мальчику не помешает узнать правду жизни. — Он повернулся к Джо. — Его повесили, потому что он был вором.

Этого Джо было недостаточно.

— Говорят, он украл, потому что был голоден.

— Вероятно, это правда.

— Может, он не мог иначе.

— А это что-то меняет?

— Ну, если он был голоден…

— А если бы он украл что-то другое? Что бы ты сказал, если бы он взял твоих оловянных солдатиков?

Солдатики были самым ценным достоянием Джо. У него их было больше сотни, и он знал чин каждого по мундиру. Он часто часами лежал на ковре, разыгрывая воображаемые сражения. Теперь он был в замешательстве. Подумав минуту, он сказал:

— Зачем ему красть моих солдатиков?

— По той же причине, по какой он украл розовую ленту. Чтобы продать и на вырученные деньги купить хлеба.

— Но это же мои солдатики.

— Но он был голоден.

Джо был настолько раздираем этой моральной дилеммой, что вот-вот готов был расплакаться. Увидев это, вмешалась его мать, Бель.

— Ты бы, наверное, Джо, разрешил ему поиграть с тобой в солдатики и попросил бы кухарку принести ему хлеба с маслом.

Лицо Джо прояснилось.

— Да, — сказал он. — И с джемом. Хлеба с маслом и с джемом.

Проблемы Джо были решены, но для таких, как Томми Пиджен, подобного решения не существовало. Однако Хорнбим этого не сказал. У Джо еще было много времени, чтобы узнать, что не все жизненные проблемы можно решить хлебом с маслом и джемом.

*

Элси пошла к Дженн Пиджен, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она перешла двойной мост и пошла по тропинке к ферме Морли. Не дойдя до нее, она увидела в поле Пола Морли, и тот сказал ей, что Дженн живет в пристройке за его амбаром. Она нашла это место, но там никого не было. Это было самое убогое жилище, какое Элси когда-либо видела. Один тюфяк и два одеяла, плюс две чашки и две тарелки, но ни стола, ни стульев. Дженн не просто не хватало денег, она жила в крайней нищете.

Миссис Морли была в фермерском доме и сказала, что Дженн ушла вчера поздно вечером.

— Я спросила ее, все ли с ней в порядке, но она не ответила.

Путешествие Элси оказалось напрасным, и она направилась обратно в город. Подходя к мосту с южной стороны, она увидела человека, идущего по ближнему берегу. За спиной у него была привязана удочка, а на руках он нес нечто, отчего сердце Элси замерло.

Когда он подошел ближе, она увидела, что это женщина, в платье, настолько мокром, что с него капало при ходьбе.

— Нет, — сказала Элси. — Нет, нет.

Голова, руки и ноги женщины безвольно болтались. Она была без сознания или хуже.

Элси с ужасом увидела, что глаза женщины были широко открыты, устремлены в небо и ничего не видели.

— Я нашел ее на излучине реки, куда весь мусор сносит, — сказал мужчина. Судя по одежде Элси, он решил, что она является официальным лицом, и добавил: — Надеюсь, я правильно сделал, что принес ее.

— Она мертва?

— О да, и холодная к тому же. Полагаю, она вошла в воду вчера после наступления темноты, и никто ее не видел, пока я не подошел. Только я не знаю, кто она.

Элси знала. Это была Дженн Пиджен.

Элси подавила рыдание.

— Можете отнести ее в больницу на Прокаженном острове? — спросила она.

— О да, — сказал рыбак. — Легко. Она почти ничего не весит, бедняжка. Совсем ничего.

*

Наполеон так и не вторгся в Англию.

Он взял армию, собранную в Булони, и повел ее на восток, в немецкоязычные земли центральной Европы. Они вступили в бой с австрийской армией, и той осенью французы одерживали одну победу за другой: Вертинген, Эльхинген, Ульм.

Однако Королевский флот Англии одержал крупную морскую победу у берегов Испании, близ мыса Трафальгар, к всеобщему ликованию нации.

Затем в декабре французы разгромили объединившиеся австрийскую и русскую армии при Аустерлице.

И так, год за кровавым годом, война продолжалась.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

МИРОВАЯ ВОЙНА

1812–1815

32

«Дорогой Спейд,

Что ж, я все еще жив после 13 лет в армии, мне должны дать медаль просто за то, что выдержал! Сейчас я нахожусь в Испании, и у них тут есть штуки, которые они называют «сигаррос», табак, завернутый в лист, все это горит, и трубки не нужны, мы все теперь их курим.

В общем, мы только что одержали победу, хотя она и досталась дорогой ценой. Мы осаждали город под названием Бадахос, у которого была очень крепкая стена, и французы дрались как черти, к тому же погода была против нас, мне приходилось сутки напролёт рыть траншеи под проливным дождем.

Нам понадобилась неделя, чтобы подкатить пушки на позиции. Деревянные настилы, которые наши инженеры строили по грязи, постоянно смывало. Но в конце концов мы справились, и хотел бы я иметь по фунту за каждое выпущенное нами ядро, они сыпались на город как дождь. Прошло еще почти две недели, но в конце концов мы пробили их стены и пошли на штурм.