Находясь под этим непонятным давлением, мальчик даже не обернулся в сторону места, где пролежал несколько часов. На насквозь пропитанный кровью пятачок земли, находящийся внутри многометрового круга иссушенной дотла растительности.

* * *

Когда Райан явился домой — среди ночи, весь избитый и исцарапанный, он немедленно получил щедрую дозу оплеух, сдобренных слезами, криками и объятьями, а затем загремел под домашний арест до конца летних каникул. Пожалуй, раньше это невероятно расстроило бы его, но после произошедшего… Что-то с ним было не так.

Выбравшись наконец из-под пресса неправильности, умытый, переодетый, перевязанный и уложенный в постель Райан сверлил взглядом потолок, пытаясь проанализировать и понять произошедшие с ним изменения. Благо совсем не хотелось спать — и это было еще наименьшей из странностей.

Он определенно изменился, и это было… странно. Пожалуй, более подходящего слова тут и не подобрать. Он определенно оставался все тем же Райаном Смитом, он ясно помнил всю свою жизнь, свои желания, мечты, поступки…

Вот только его восприятие всего этого кардинально изменилось. И дело было не в мутном "правильно-неправильно" ощущении, похожем на овеществленную гипертрофированную совесть. Это можно было списать на посттравматический синдром, последствия травмы и шока, подсознательное желание вести себя "хорошо", чтобы весь тот ужас не повторился.

Другое дело… вот, например, этот самый "посттравматический синдром". Поднапрягшись, Райан даже вспомнил, откуда у него в голове вообще взялось это выражение. Он услышал его от подруги матери, тети Дейзи, обожающей всевозможные психологические отклонения и постоянно пытающейся отыскать как можно больше у друзей и родственников. Слышать-то он его краем уха слышал, это да, но вспомнить, понять и использовать?..

Кроме мыслей, изменились и чувства. Их словно пропустили через фильтр, ослабив ровно до той степени, чтобы он мог исключить их влияние на принятие решений, при этом оставляя возможность осознанно принимать их во внимание. Например, он по-прежнему любил маму и папу, но… больше не хотелось обнять их крепко-крепко, и не отпускать как можно дольше, наслаждаясь ощущением тепла и безопасности… хм, да, раньше эта мысль определенно довела бы его до слез.

Не хотелось это признавать, но, по-видимому, он ударился головой куда сильнее, чем ему казалось раньше, и список повреждений вовсе не исчерпывается здоровенной шишкой на лбу. Тогда получают свое объяснение и смутные воспоминания о полном параличе и волнах фантомных болей, мучивших его в полубреду. Вряд ли многочисленные царапины и ссадины могли причинять такие мучения — выходит, дело не в источниках сигналов, а в приемнике. Что-то не так с его мозгом.

Райан улыбнулся неожиданно пришедшей в голову абсурдной мысли — а ведь раньше первой версией произошедшего было бы что-нибудь сверхъестественное, типа феи или ведьмы, спасших его от смерти и забравших взамен способность любить, прямо как в той сказке. Боже, каким он все-таки был идиотом! Может быть, оно и к лучшему…

Принять все как есть и смириться мальчику не позволило очередное неправильно, возникшее прямо у него в голове. Неправильно было недооценивать опасность травм головы, ведь мозг — важнейший орган, и его повреждения могут привести к непредсказуемым последствиям! Нужно как можно быстрее рассказать родителям и попросить отвезти его на прием к врачу!

Но постойте, а вдруг в результате обследования выяснится, что он больше не такой, как раньше? Что, если окажется, что он… не совсем нормальный? Что, если его сдадут в психиатрическую клинику, и он проведет там всю жизнь? Это же… тоже неправильно!

Два "неправильно" с явственным металлическим лязгом столкнулись друг с другом внутри головы, вызвав у Райана болезненный стон. Кажется, он рано обрадовался, и к некоторым достоинствам нового состояния прилагалась и куча недостатков.

А ведь кроме всего этого бедлама существовало еще кое-что. Что-то, что он до этого изо всех сил старался не замечать. В самой глубине его памяти клубилось огромное бесформенное облако, содержащее нечто вроде… сна. Невероятно длинного, постоянно изменяющегося, сложного и красочного сна, наполненного чудесами, сражениями, драконами и единорогами, героями и злодеями. Самое печальное, что вспоминать его было так же сложно, как и обычный сон сразу после пробуждения — его части расплывались под пальцами, как туман, оставляя за собой лишь смутные образы. Маленький мальчик в смешных очках, злой волшебник в черном колпаке… или добрый волшебник в белом?.. Вспоминать было трудно и мучительно, и Райан от греха подальше утрамбовал это бессмысленное облако подальше в темноту, чтобы поминутно не натыкаться на него мыслями.

Сейчас у него были проблемы и поважнее — например, как расцепить два вошедших в клинч "неправильно", от громкого лязга которых у него разболелась голова.

* * *

Со временем Райан более-менее приспособился к произошедшим с ним изменениям. Научился приглушать указания своего незримого надзирателя (или воспаленной совести — он не определился с тем как называть… это), с мастерством достойным настоящего всамделишнего актера достоверно изображал детские чувства и реакции. Никто ничего и не замечал… наверное. Единственное, что он изменил в своей жизни — вчистую разругался со своими "лучшими друзьями". Конечно же, они были не слишком-то виноваты в том, что с ним произошло, но это не мешало Райану на них злиться. Два мелких недоумка ничего не рассказали взрослым даже после прямых вопросов, когда его взволнованные родители поставили на уши всех соседей. Поставили целостность своих задниц выше, чем его жизнь — феерический эгоизм, просто феерический.

С тех пор у Райана не было совсем никаких друзей — ни настоящих, ни "условных". Впрочем, это его не слишком-то огорчало.

Опасения по поводу возможной травмы головы не подтвердились — никаких головных болей, нарушения зрения, слуха, координации… Правда, было кое-что, что вызывало некоторые опасения, и на самом деле мальчику стоило некоторых усилий это игнорировать, списывая на переутомление, перегрев, недосып… Ведь у всех же от этого периодически случаются галлюцинации, ведь так? Всем нормальным людям иногда мерещатся летающие и телепортирующиеся туда-сюда предметы мебели и посуда, мгновенно остывающий кипяток, случайно пролитый на ногу, и еще пара-тройка… десятков… подобных мелочей. Не стоит внимания.

Два с небольшим года спустя эта тщательно выстроенная система сдержек и противовесов, удерживающая от расползания само понятие "нормальности" происходящего, с треском рухнула и рассыпалась в пыль при виде стоящей на пороге их дома женщины. Женщина была одета в коричневое чуть старомодное платье, шляпку… довольно глупую, как на взгляд Райана. Обычная такая женщина средних лет.