— А, это, — кивнул охранник. — Да не беспокойтесь, мы его напрямую семье выставляем. Сейчас мы её водителя вызовем.

Я мысленно возрадовался, что мне не придётся сейчас улаживать денежные вопросы, и отправился проведать пьяный осколок несостоявшейся звезды: Томоко громко храпела, распластавшись на диване.

Глава 7. Созвездие мечты

Гурудзи едва не умер со смеху, когда наконец соизволил появиться с вязанкой чистых рубашек: несмотря на громкие протесты по телефону, я вызвал прогнившего монаха в кафе — неподалёку от ресторана, в котором бушевала пьяная Томоко. Пока он расправлялся со стопкой парфе и безе, которые выторговал себе в качестве компенсации, я привёл в порядок одежду, умылся, причесался и заставил официанта пересадить меня к столику возле дивана. Устроившись поудобнее, я со стонами и чертыханиями вытянул вперёд опухшие ноги, и, прихлёбывая мятный чай, поведал прогнившему монаху о событиях сегодняшнего дня.

— Если тебя уволят, приходи в храм. Старик всегда говорил, что ему нужен толковый послушник, — со слезящимися от смеха глазами заявил беспощадный Гурудзи. — Сколько ей лет, говоришь? Двадцать три? А ты не забыл поинтересоваться, что она думает про реставрацию Мейдзи? Кого она поддерживает — сегуна или императора?

Я пригрозил монаху, что если он ещё раз пошутит, то будет оплачивать счёт из своего кармана, и спросил, как он, на моём бы месте, стал раскручивать подобный неликвид.

— Я бы взял билет на Окинаву, а оттуда отправился на гребной лодке до Филиппин, — ответил он. — И не смотри на меня, как экзорцист на покойника, я серьёзен, как никогда. Есть вещи, которые сейлор-фуку исправить не может.

Я представил, как высоченная и широкобёдрая Томоко-тян танцует в школьной униформе, и застонал от боли.

— Кстати, пока тебя не было, я провёл расследование, — сообщил монах. — Мои новые друзья рассказали мне, как зовут того жирного иностранца. Не поверишь: он работает продюсером меньше месяца, но его проект, говорят, весьма перспективен. Я как раз собирался пробраться к нему на репетицию, но тут позвонил ты… не помню, что было дальше.

Я тут же уличил монаха в том, что он путается в показаниях — рубашки я заказал ещё утром, а в кафе вызвал его после обеда, отчего он смутился и принялся нести невнятную корпоративную чушь про расписание работ, график уборки и необходимость присутствовать на рабочем месте (три раза ха-ха), из чего я сделал вывод, что прогнивший монах вместо работы отправился в главное здание Химада-груп, чтобы проведать знакомых и, что меня не удивило бы, подраться с иностранцем. Свою речь я закончил тем, что потребовал от монаха клятвенное обещание хотя бы притворяться, что он ходит на работу.

— Клянусь, в храме было не так уж и плохо, — страдальчески взвыл Гурудзи. — Ну ладно, пошли уже. Приключения ждут.

— Я устал и не могу идти, — сказал я. — Напоминаю, что я сегодня поднялся на небоскрёб по лестнице.

— Зато спать будешь без задних ног, — съехидничал прогнивший монах.

Я ожидал, что он поведёт меня в главное здание Химада-груп, но вместо этого он двинулся на юг, в промышленные зоны. Лезть в метро я категорически отказался, обосновав отказ усталыми ногами (к приятному ощущению горящих мышц добавилось ещё и жжение от мозолей), и пришлось разориться на такси. Мы ловили жёлтую машину почти полчаса, пока наконец водитель с загорелой кожей и звучным окинавским акцентом («Ваммкуребят? Дорогудзна? Дзэнгипоказ!») не погрузил нас в проржавевший от старости седан.

— Кстати, адреса я не знаю, — сообщил Гурудзи, когда машина тронулась с места. — У меня только описание локации. Да не беспокойся, на месте разберёмся — добавил он, видя, как я сверлю его глазами. — Репетиционную площадку сложно с чем-то спутать.

— Выпарунимузык? — поинтересовался водитель. — Химадагруп? Ятожайдоруфан. Щавключу. Автографнайдёт?

Про автограф я обещал подумать. В качестве компенсации Гурудзи выписал водителю благословение Аматэрасу, что не помешало тому заломить ценник в полторы тысячи йен, которые я после ожесточённых торгов сбил до тысячи двухсот. Под задорные завывания Мики мы промчались по полупустому Токио. Водитель попытался выпросить у меня ещё полсотни йен, но я притворился, что у меня кончились деньги. Тяжело дыша от обиды, он высадил нас посреди леса контейнеров, которые при ближайшем рассмотрении оказались переоборудованными в сараи.

— Эту обезьяну зовут Джеймс Борудзин, — рассказал Гурудзи, пока я плёлся за ним. — Помнишь нашу первую встречу с Сакура-сан?

— Такое забудешь, — ответил я, пытаясь не взвыть от боли.

— Вот его и завербовали месяц назад. Глава конторы оказалась в восторге от того, как он ведёт дела. Поговаривают, что он никого ни во что не ставит, главное для него — результат, а людей он воспринимает как одноразовые перчатки. Ещё мне сказали, что первая группа айдору отказалась с ним работать, потому что Джеймс пользуется самым омерзительным и дешёвым одеколоном, отчего рядом с ним невозможно находиться.

— По описанию полностью совпадает, — согласился я. — Умоляю: только не лезь с ним в драку.

— А зачем мы ещё сюда приехали? — удивился Гурудзи.

Пока мы блуждали среди контейнеров и полуразвалившихся кирпичных домов, я отговаривал своего друга устраивать сцену и вести себя прилично. Убедившись, что Гурудзи моих аргументов не слушает, я уже готов был сдаться и вернуться в город, но прогнивший монах тащил меня вперед и клялся, что следующий сарай вот-вот обязательно окажется правильной репетиционной базой. Наконец он замер возле рыжей стены с облупившейся краской, обвёл её взглядом и торжествующе показал на семиконечную звезду:

— Я же знал, что мы её найдём!

На входе нас подстерёг охранник. Впрочем, судя по обрюзглому виду и тому, что наушник с цепочкой он держал в кармане, а не в ухе, спать за стойкой ему было интереснее, чем проверять шастающих вокруг артистов.

— Мы к Джеймсу, привезли материалы для репетиции, — без смущения заявил прогнивший монах. — Нас ждут.

Он ткнул меня в бок, я выудил из кармана пропуск в «Shining star» и помахал охраннику издалека. Он недоверчиво покосился на нас, нажал на кнопку и принялся дремать дальше.

Помещения, которыми распоряжался наш конкурент, оказались грамотно обустроенными технически, и вообще за неприглядным фасадом являли небольшой островок профессионализма, в отличие от нашей комнаты для прослушиваний, обитой пенопластом. Из одной студии звукозаписи в другую сновали специалисты, в паре дверей я увидел обитые зелёным хромакеем сьёмочные площадки, а в конце пути мы вышли в залу с полноценно оборудованной сценой. Вдруг свет погас. Из-под потолка