Когда я ответил, что думал только о ее удобстве, Нэтаки возразила:

– Я не белая женщина, которую нужно посадить в дом и ухаживать за ней. Мой долг – отправиться с тобой, готовить еду, поддерживать огонь, чтобы в палатке было тепло, и делать все возможное, чтобы тебе было удобно.

– Ну, – ответил я, – если ты хочешь ехать только потому, что считаешь себя обязанной, тогда оставайся. Я буду жить с Хорьковым Хвостом, и его жена позаботится о нас обоих.

– Как ты умеешь находить нужные тебе слова! – воскликнула Нэтаки. – Вечно ты, пользуясь ими, допытываешься до сути и заставляешь высказать все, что у меня на уме. Так знай, раз ты хочешь: я поеду потому, что должна следовать за своим сердцем, а оно принадлежит тебе.

– Я надеялся, что ты скажешь именно это. Но почему ты не призналась сразу, что хочешь ехать из любви ко мне?

– Знай, – ответила она, – женщина не хочет все время повторять мужу, что она его любит; ей нравится думать об этом и скрывать свою любовь глубоко в сердце, чтобы не надоесть ему. Ужасно было бы любить и видеть, что любовь твою отрицают.

Много раз я думал об этом разговоре у вечернего очага, и мне хотелось знать, все ли женщины таковы, все ли скупятся на выражение своих сокровенных мыслей. Женщины, признаться, вообще непонятные для мужчин существа. Но, мне кажется, я знал Нэтаки. Думаю, я знал ее по-настоящему.

Ягода, Нэтаки и я выехали из форта с двумя нагруженными фургонами, с упряжками из четырех лошадей, оставив человека для присмотра за фортом и женщинами. Мы направились через форт Бентон и через несколько дней миновали устье реки Марайас. За рекой нас порадовал вид пасущихся в прерии бизонов, и у подножия гор Бэр-По мы въехали в лагерь пикуни, красный от мяса, увешанный сохнущими шкурами. Как только мы остановились, нас встретила мать Нэтаки. Женщины вдвоем поставили палатку, пока мы с Ягодой распрягали и устраивали лошадей. Затем мы передали животных юноше, который должен был их пасти.

Тень Большого Озера уже давно отбыла на Песчаные Холмы. Малый Пес, другой великий вождь и друг белых, умер еще раньше. Теперь главным вождем племени был Белый Теленок; виднейшими старейшинами после него считались Бегущий Журавль, Резвая Лошадь и Три Солнца. Это были настоящие мужчины. Люди большого сердца, храбрые и добрые, всегда готовые помочь в несчастье словом и делом. Едва женщины поставили палатку и начали готовить ужин, как вожди пришли покурить и пообедать с нами; мать Нэтаки обошла лагерь и пригласила их всех. Пришли также Хорьковый Хвост, Говорящий с Бизоном, Медвежья Голова и другие друзья. Разговор шел главным образом об исчезновении бизонов на севере и на западе. Одни думали, что бизоны, возможно, перешли на западную сторону гор, так как не-персе или другое племя, живущее по ту сторону, придумало какой‐нибудь способ заманить стада или перегнать их на равнины Колумбии. Старик Красный Орел, великий знахарь, владелец магической трубки, заявил, что сон дал ему надежные сведения по этому вопросу.

– Как случалось уже давным-давно, – сказал он, – так произошло и сейчас. Злой дух загнал бизонов в большую пещеру, естественный загон в горах, и держит их там из ненависти к нам, владельцам стад. Надо найти и освободить бизонов, а похитителя убить. Если бы я не был слеп, то взялся бы за дело сам. Да, отправился бы завтра и шел до тех пор, пока не нашел бы стада.

– Может быть, твой сон говорит правду, – заметил Три Солнца.

– Имей терпение, – добавил кто‐то. – Летом наша молодежь отправится на войну и поищет пропавшие стада.

– Ай-ай! – заворчал старик. – «Имей терпение!», «Жди!» Всегда так говорят. В мое время было иначе: если нужно что‐нибудь сделать, мы делали. Теперь все откладывается из-за зимних холодов или летней жары.

Белый Теленок закончил разговор на эту тему, заявив: если кто‐то действительно изловил северные стада, то, по-видимому, бизонов осталось предостаточно.

– И стада эти на нашей земле, – добавил он. – Если кто‐нибудь из племен с той стороны гор придет сюда охотиться, то мы позаботимся, чтобы они не вернулись назад – во всяком случае, некоторые из них.

Покупатели начали к нам приходить, когда мы еще не выпрягли лошадей, но Ягода объявил, что никакой торговли не будет до вечера. Когда обед закончился и гости разошлись, народ стал стекаться толпами. Одному требовалось ружье, другому патроны; кому табак, сахар или кофе, а кому, увы, спиртное. Пока пришло время ложиться спать, мы успели продать больше чем на пятьсот долларов товаров, сухих и жидких. Тяжко было видеть, что Ягода будет всю зиму в почти постоянных разъездах, доставляя нашу пушнину в форт Бентон и возвращаясь оттуда с новыми запасами товаров.

В ту зиму разгорелось какое‐то сумасшествие с азартными играми. Днем мужчины, если не уходили на охоту, играли в кольцо и шест; в этой игре катят по утоптанной тропинке маленькое колесо, спицы которого унизаны бусами, и пытаются попасть в него шестом, когда оно проносится мимо. Ночью лагерь гудел от торжественной, жуткой песни игроков, несшейся из многих палаток. Там индейцы, сидя друг против друга, играли в «спрятанную косточку», ударяя в такт песне палочками по наружному краю ложа. Даже женщины участвовали в игре, и из-за их ставок возникало множество пререканий.

В палатке недалеко от нас жила молодая пара, Куница и его жена Жаворонок. Они очень любили друг друга и всюду ходили вместе, даже на охоту. Глядя на эту взаимную, не знающую скуки любовь, народ улыбался и испытывал удовольствие. Супруги редко ходили в гости, но часто устраивали маленькие угощения для друзей. У Куницы, хорошего охотника, палатка всегда была полна мяса и шкур; на войне ему также сопутствовала удача, доказательством чему служил его большой табун лошадей. Куница так привязался к своей хорошенькой маленькой жене, что никогда не уходил по вечерам играть и не приглашал компании к себе в палатку: азартные игры тянулись слишком долго. Молодой муж довольствовался пирушками, которые скоро кончались, и любил спокойные вечера, когда они вдвоем с женой болтали у очага после ухода гостей. Случалось, когда Жаворонок счищала мездру со свежей шкуры и холодная погода мешала сидеть перед палаткой и разговаривать с ней во время работы, Куница уходил в ближайшее место игры в кольцо и шест и ненадолго принимал в ней участие. Играл он мастерски и чаще выигрывал, чем проигрывал. Но выдался несчастный день, когда Куница, выступая против молодого человека по имени Скользнувшая Стрела, потерял десять