— Кто-нибудь выбегал в спешке?

Он нахмурился.

— Только что? Мужик чуть с ног меня не сбил.

Облегчение хлынуло по моим венам. Только один.

— Думаешь, догоним?

— Дядя, — крикнул Орм, — мне надо идти! — Он не стал дожидаться ответа и бросился бежать по улице.

Я быстро его догнал.

— Мы должны добраться до него раньше, чем он до королевского зала. — «Или, — подумал я, — я присоединюсь к рядам жаждущих стать эйнхериями у врат Вальхаллы».

— Почему? — Орм всегда был прямолинеен.

— Он идет к королю.

— Сказать ему, что ты трахаешь его жену?

— А?

Он замедлился, чтобы протиснуться в щель между воловьей повозкой и забором дома. Бросив на меня хитрый взгляд, он снова побежал.

— Думаешь, я не знал?

— Кто-нибудь еще знает? — в ужасе спросил я.

— Не думаю.

Это не сильно помогло. Я бежал, изучая всех вокруг. Две женщины разговаривают, одна с младенцем на бедре, другая с корзиной овощей. Мужчина сидит у своего дома, точит нож. Группа юнцов, важничающих и хвастающихся, как это делают юнцы. Сгорбленный тралл несет мешок зерна, а за ним прогуливается его хозяин. Никто не бежал, никаких признаков того, кого я искал, и мои тревоги обострились.

— Быстрее!

— Мы еще можем его догнать. Шесть серебряных пенни, и по рукам.

— Договорились. — «Орм, может, и оппортунист», — решил я, — «но не циник. Либо так, либо он не до конца понимает, на краю какой выгребной ямы я балансирую».

Орм свернул направо, в переулок между двумя домами. Я последовал за ним. Я перепрыгивал через самые большие кучи дерьма, вываленные жителями по обе стороны, но его было так много, что я скоро бросил попытки. Засранные сапоги были наименьшей из моих бед.

— Откуда ты знаешь обо мне и Слайне? — потребовал я, тяжело дыша.

— Просто. — Орм не мог звучать более самодовольно. — Я проследил за ней и ее спутницей от «Медной головы» однажды днем. Прямиком к королевскому залу они и пошли. Я сделал это и в другой день, из любопытства, кто она такая. Порыв ветра сорвал с нее капюшон, и я ее узнал.

— Ты кому-нибудь говорил? — потребовал я.

— Я не дурак!

Мы выбежали на другую улицу, повернули налево, прошли немного и свернули в другой переулок. Я потерял ориентацию; моя судьба была полностью в руках Орма. Я надеялся, что эта авантюра того стоит.

— Если догонишь того мужика, я дам тебе двадцать серебряных пенни. Как тебе такое?

— Договорились. Что ты с ним сделаешь?

Я ничего не сказал, но когда он отвернулся, я коснулся рукояти своего сакса, убеждаясь, что он не выпал.

Мы миновали зловонный мясницкий двор, где вороны галдели над кучей выброшенных костей и потрохов. Гуси гоготали в загоне, недовольные тем, что их держат в жаре. Мать, работавшая за ткацким станком у своего дома, качала ногой колыбель, напевая колыбельную своему младенцу. У трактира мальчишка наблюдал за двумя пьяницами, устроившими соревнование по ссанью.

Добычи все не было. Страх нарастал. Не поймаю его — и придется покинуть Дюфлин до темноты, иначе меня ждет долгая и мучительная смерть. Но даже в случае удачи перспективы были безрадостны. Нельзя убить воина конунга средь бела дня и выйти сухим из воды. Я уже достаточно долго пробыл в городе; кто-нибудь да узнает меня. Бежать придется в любом случае, решил я.

— Это он? — указал Орм. Мужчина, что был на некотором расстоянии впереди, одет был как и все, но ножны, хлопавшие по левой ноге при беге, выдавали в нем воина. Время от времени он оглядывался назад, что тоже было показательно.

— Должно быть. — Во рту у меня пересохло.

— Держись прямо за ним. Ничего не делай, пока не увидишь меня.

Я хотел, чтобы Орм объяснил, но он уже исчез в очередном переулке между домами. Выругавшись, я подумал, что это удача в духе Локи — моя судьба оказалась в руках ребенка, которого я едва знал. Я продолжал преследовать воина, сократив расстояние до двадцати шагов. Между нами оставалось несколько человек — достаточно далеко, надеялся я, чтобы он не понял, как я близко.

Моя надежда была напрасной. Он обернулся, увидел меня и припустил еще быстрее.

Это был второй воин.

— Господин! — Орм каким-то образом возник прямо перед ним. — Минутку, господин!

— С дороги!

Орм выставил ногу, но воин ловко увернулся.

До королевского зала было уже недалеко. Я проиграл.

И тут, вопреки всякой надежде, появились Векель и Лало.

Векель и Лало, прямо на пути воина. Векель, с выбеленным лицом и черными кругами вокруг глаз, выглядел как существо из иного мира. Лало, оскаливший зубы на своем темном лице, со сжатыми кулаками.

— Я исторгаю из себя дыхание гёндуля, — вскричал Векель, указывая своим посохом.

Воин резко остановился. Его рука взметнулась в защитном жесте.

— Одно дыхание, чтобы укусить тебя в спину, другое, чтобы укусить тебя в грудь, — нараспев произнес Векель, — а третье, чтобы обратить вред и зло против тебя.

Люди в ужасе застыли. Никто не смел вмешаться.

Векель продолжал свое заклинание.

Воин сначала дрогнул, но когда ничего не произошло, он пришел в себя.

— С дороги, — проскрежетал он и выхватил меч.

— Не трогай витки! — взревел я.

Рука воина отлетела назад. Векель не дрогнул. Лало потянулся за кинжалом, но было уже поздно.

Я врезался в воина плечом со спины, отправив его лицом в грязь. Но он был ловок и сумел по-кошачьи извернуться, вскочив на колени. Обхватив обеими руками мои бедра, он повалил меня на землю. Я рухнул в грязь, ударившись головой, плечом и бедром — раз, два, три. От боли я не увидел удара, нацеленного мне в челюсть. Перед глазами вспыхнули искры, в черепе взорвалась боль. Кто-то закричал — это был Векель. И еще один, пронзительный голос — Орм. Я услышал звук удара, глухой стук металла о кость, и рядом со мной упало тело.

Настала тишина. Люди задавали вопросы, и я слышал, как Векель говорил, что воин взъелся на него из-за пророчества, за которое заплатил, но которое ему не понравилось. Шатаясь, я сел. Воин лежал рядом. Векель ударил его посохом по голове, решил я, но лишь частично