— Нормально отреагируют, — с жаром ответила Елизавета Дмитриевна. — Ты, Сергей Сергеевич, как и люди из твоей первоначальной команды, тестируетесь, как Старшие Братья, с которых однажды началось возрождение нашей Империи. Впрочем, и за настоящими Старшими Братьями в вашей команде далеко ходить не надо, а это для наших людей и самого государя-императора наилучшая рекомендация. И если вы не будете делать каких-нибудь самоочевидно глупых рекомендаций или просить произвести нечто сильно устаревшее, вроде вашего стрелкового вооружения, то и отношение к вам будет как к равновеликой силе, с которой можно заключать взаимовыгодные соглашения.

— Есть у меня опасение, что все версии Российской Федерации в мирах Основного Потока на уровне девяностых и, быть может, даже нулевых годов, до момента возвращения к нормальности придется брать под полный имперский протекторат, а для такого у меня сейчас банально не хватит кадрового ресурса. Не зря же Небесный Отец послал меня туда таким кружным путем, на людей посмотреть и обзавестись дополнительными связями.

— В таком случае почему бы нам не начать с мира, где на Землю прибыл крейсер из русской галактической империи? — бросив на Елизавету Дмитриевну острый взгляд, спросила меня Птица. — С подобными людьми мы дело уже имели, а потому нам известны их законы и главные директивы.

Я пожал плечами и сказал:

— Мир галактической империи имени товарища Сталина, скорее всего, находится в самом начале своей трансформации из цивилизации базового третьего уровня, а потому сам нуждается в поставках практически всех видов высокотехнологического оборудования. Мы эту помощь товарищам по борьбе, конечно, окажем, но только собственные ресурсы для этого у нас появятся после запуска полномасштабного промышленного кластераМетрополии. А это не так, чтобы очень близкий свет.

— В таком случае, — продолжила гнуть свою линию Птица, — почему бы не начать с парных миров с техногенными и вторичными Вратами? Пусть на одном конце пар там находятся миры товарища Сталина первой половины сороковых годов, зато с другой стороны — миры примерно нашего времени, где существует близкая нам и достаточно промышленно развитая Российская Федерация.

— Окстись, Птица, — устало сказал я, — близкая нам Российская Федерация, конечно, развита значительно сильнее миров семьдесят шестого и восемьдесят пятого годов, но ничего подобного штурмоносцу Елизаветы Дмитриевны там нет даже в проекте. Кроме того, будем уж честны, наше с вами родное государство еще не полностью переболело таким явлением, как либерализм, и люди, подобные Чубайсам и Гайдарам, кишат там, будто опарыши на навозной куче. И даже влияние товарища Сталина на российские внутренние дела в тех мирах, скорее всего, может иметь лишь косвенный характер и быть весьма ограниченным по масштабу. Так что поддержка с той стороны для нас будет не такой уж значительной, и в то же время от нас потребуется бросить свой меч, то есть «Неумолимый», на весы местной политики и спросить у обнаглевших западных элит: «А в чем, собственно, дело? К чему все это продвижение НАТО на восток?», и в случае необходимости дать в морду так, чтобы только зубы задымились. Если бы у нас не было доступа к миру Елизаветы Дмитриевны, я бы пошел именно этим путем, но в данном случае два этих канала отодвигаются на вторую-третью очередь. Возможно, вперед родных миров придется пропустить родной мир Просто Лени — тот самый, откуда сбежали предки тевтонов. Рассказывал он мне, как они там живут, и просто зависть берет, хотя у этого мира из всех искусственных к началу двадцать первого века была самая малая фора.

— Должна заметить, — сказала Елизавета Дмитриевна, — что именно наша версия Российской империи с наименьшими издержками может быть трансформирована в галактический формат. Для этого у нас имеется вся необходимая технологическая и социальная база.

— Да это действительно так, — подтвердил я, — и именно поэтому тот мир стоит у нас на первом месте, а вовсе не потому, что из него происходит моя дражайшая супруга. Если бы дело было только в этом, то к ней домой мы могли бы сходить и в частном порядке, чтобы успокоить родителей и показать им зятя и внука. Но дело гораздо больше и шире. Сосед с фланга, самостоятельно решающий все свои задачи и способный оказать нам поддержку на направлении главного удара, в настоящей ситуации стоит дорогого.

— Совершенно с вами согласна, — кивнула Нина Викторовна Антонова. — Я лично помню, что собой представляли девяностые годы, и разбирать эту клоаку голыми руками не пожелала бы и врагу. На самом деле то, что там творилось, будет пострашнее любого Царства Света, ибо народ в те времена был разочарован предыдущей советской действительностью, сбит с толку и озлоблен до крайности, а из каждого утюга неслась деморализующая и демобилизующая пропаганда. Там и настоящий Геракл сломал бы себе руки, ноги и шею заодно. Для вразумления того мира одного «Неумолимого» будет явно недостаточно, понадобятся значительные кадры гражданских администраторов…

— У моего императора такие кадры найдутся, — сказала Елизавета Дмитриевна. — Долг платежом красен, а мы понимаем, что именно неприятие реальности ваших «девяностых» превратило вас в тех самых непримиримых ко злу и неумолимых Старших Братьев. У нас в достаточном количестве имеются выпускники факультета прикладной политики Кадетского корпуса ГУГБ, способные решать задачи любого уровня сложности, в том числе и те, что закончили Императорскую Академию Управления. Между прочим, не имея дипломов «с отличием» двух этих учебных заведений, отпрыск правящего семейства, будь он даже самым старшим из сыновей, просто не сможет попасть в число наследников ни первой, ни второй очереди. Уж такую систему оставили нам на долгую память о себе присутствующие здесь уважаемые Старшие Братья, благодаря которой мы и процветаем. Низкий им за это поклон. Все никак не могу поверить, что каждый день встречаюсь с людьми, у меня на родине давно ставшими легендой.

И неожиданно для всех моя супруга встала со стула и низко в пояс поклонилась в сторону товарища Антоновой, генерала Бережного, адмирала Ларионова и Александра Тамбовцева. Нина Викторовна, в свою очередь, подошла к моей жене и обняла ее за плечи.

— Мы делали что должно, поступали по совести, а потому свершилось то, что было суждено, — сказала она. — Но самое главное заключается в том, что после нас этот механизм не засорился мелочными людьми, как в Основном