Добравшись до форта, разведчики просигналили, что внутри никого нет. Солдаты быстро разгрузили бот, перенесли пушки, боеприпасы, продовольствие и всё необходимое за частокол. После этого Дейтон и пара матросов отогнали бот в протоку между основным островом и маленьким островком, бросили якорь, швартовый конец привязали к свисающей в воду ветви платанового дерева, убрали мачту и замаскировали бот ветвями деревьев, чтобы его не было видно с моря.

План был таков: обстрелять корабли пиратов, когда они войдут в бухту и пришвартуются к берегу, и огнём не давать им уйти. Одновременно обстреливать людей из ружей и картечью из пушек, а когда численность противника серьёзно уменьшится – кинуться в ближний бой с холодным оружием.

Глава 29. Засада

По окончании Великого поста (который, надо сказать, пираты не соблюдали, зато соблюдали священники[58]), Вильям и Франсуаза, сменившая свой наряд юнги на изящное женское платье (к изумлению матросов, до тех пор не догадывавшихся, кто усердно драил палубу и прислуживал начальству за столом), обвенчались в католической церкви Тортуги. Ординарий совершил обряд, невзирая на то, что Вильям – представитель англиканской веры, а Франсуаза – католичка, поскольку католическая церковь допускает брак с иноверцем. Главное, чтобы один из брачующихся был католиком. Теперь, после ритуала венчания, только смерть имела право расторгнуть их союз.

В «Хромой черепахе» состоялась весёлая свадьба. Петруша решил внести в обряд свои православные обычаи, назвав Степана посажённым отцом новобрачных, а Ревеку – посажённой матерью, и усадил их за стол по обе стороны от новобрачных. Не забыл он и о традиции услащать ром поцелуями жениха и невесты и требованием сего криками «Горько!». На свадьбе некоторое время присутствовал и сам губернатор. Этьен де Лепаж поднял бокал вина за новобрачных, пожелал им счастья и многочисленного потомства, после чего удалился. Само же веселье продолжалось до утра.

Вильям подумал, что теперь, как женатый человек, он не имеет права рисковать своей жизнью, дабы не оставить молодую жену вдовою, а будущего ребёнка без отца, поэтому решил осесть на берегу. Он присмотрел небольшую ферму здесь же, на Тортуге, которую собрался купить. Губернатор поручился за него, и нотариус оформил сделку, однако по договору деньги должны были быть внесены не позднее, чем через три месяца. В связи с этим у Вильяма тоже возникала необходимость получить свою долю сокровищ, припрятанных на Сахарной Голове. Джеймс Мэй и Ревека согласились, что на самом деле пришло время забрать все ценности, хранящиеся на острове, и поделить их.

Вильям доверил Петруше получить за него долю и не отправился в поход, решив не покидать молодую жену и не прерывать свой медовый месяц. По общей договорённости «Летящая стрела» вышла на день раньше. Петруша хотел первым делом посетить своих подопечных. Он купил у местных фермеров семена маиса и ячменя, несколько живых индюков и индюшек, кур и петухов, запас корма для них, чтобы островитяне могли заняться птицеводством и разнообразить свой рацион, а также кое-какой сельскохозяйственный инструмент. Он решил подойти к острову с восточной стороны, чтобы не идти к поселенцам пешком через весь остров. Оставив корабль на якоре, с несколькими матросами он в шлюпках перевёз на берег дары.

Петруша с удовлетворением отметил, что островитяне в какой-то мере уже обустроились на острове: построили хижины из жердей и листьев, оборудовали коптильни и приспособления для сушки рыбы. Поселенцы с почтением приветствовали его, а негр по имени Баако, говоривший по-английски, выразил своему спасителю слова благодарности за привезённые подарки. А заодно сообщил:

– Там, куда нам нельзя ходить, поселились люди. Но их не убила молния!

– Откуда ты знаешь, что там люди? – спросил Петруша.

– Мои люди слушались, они не подходили близко к ограде. Но издалека они видели: приплыла очень большая лодка или маленький корабль, на нём был только один парус. Из него вышли люди, много людей. Они тащили туда, за ограду, железные брёвна, те, которые с грохотом извергают огонь. И ещё много разных вещей. А свой маленький корабль они убрали за остров. Мои люди прятались, и те, кто приплыл, их не видели. И я тоже ходил туда, но близко не подходил. Я видел, как из-за ограды поднимается дым, они готовили себе пищу. Эти люди поселились там.

– Спасибо, Баако. Я думаю, это злые люди. Нам придётся с ними воевать.

Петруша вернулся на «Летящую стрелу» и срочно снялся с якоря. Необходимо было в море перехватить «Великолепный» и «Возмездие», чтобы предупредить Ревеку и Джеймса Мэя о незваных гостях и решить, что делать. Рассчитав приблизительно путь, по которому могли следовать корабли компаньонов, он весь вечер и всю ночь курсировал в пределах двух миль туда и обратно на таком расстоянии от острова, чтобы с мачты его корабля не было видно верхушки скалы: соответственно, и с острова не увидят мачты.

В предрассветных сумерках на горизонте показались два корабля. Петруша направил пинас им навстречу и просигналил выстрелами из пушки остановиться. Когда все три судна сблизились, капитаны и новый квартирмейстер Ревеки Степан провели совещание в кают-компании «Великолепного».

– Кто бы они могли быть? – каждый из четверых по нескольку раз задал этот риторический вопрос.

Если это потерпевшие бедствие моряки, то зачем они занесли в форт пушки? Для обороны? А судно для чего спрятали за островком? Кренговать или чинить днище? Можно, конечно, открыто подойти к форту со стороны моря, заранее подготовившись к бою, с заряженными пушками и зажжёнными фитилями. Но если это засада, то к чему лишние потери? Ведь противник наверняка ожидает их появление именно с моря, и корабли будут хорошей мишенью для пушек.

– По-моему, – высказался, наконец, Степан, – надо ночью незаметно обойти остров и бросить якоря со стороны поселенцев. И послать к форту разведчиков, чтобы они подсмотрели, что это за люди, и подслушали, о чём они говорят. Если это враги, надо атаковать их с тыла, тогда можно застать противника врасплох.

– Твои негры не сказали, сколько там людей, капитан Пит? – спросила Ревека.

– Нет, не сказали. Те, кто наблюдал высадку, не удосужились посчитать. Да им это и не надо. Но одномачтовый корабль или, как Баако сказал, большая лодка, очевидно – это шлюп или куттер, на нём вряд ли могло приплыть больше