Для прославленных супругов, оказавших услуги режиму, предусмотрены двойные ниши, расположенные рядом друг с другом. На черных мраморных надгробиях, помимо фотографий и имен, часто высечены серп и молот.

Поля с большими каменными могилами, окруженными кустами роз, отведены для героев первых лет революции. Здесь покоятся ветераны «Долгого марша» и раннего периода коммунистического государства, когда еще можно было хоронить тела, следуя укоренившейся в Китае традиции уважения к усопшим и неприятия кремации.

Так Царство предков взяло свое. Восемьсот миллионов крестьян вернулись к своим традициям и ритуалам. В городах же все иначе: кремация остается самой распространенной практикой, но с ростом благосостояния появляются многочисленные «частные» кладбища, где можно приобрести участок под захоронение и украсить каменную гробницу растениями и цветами. Для более состоятельных жителей Пекина кладбища превращаются в настоящие сады, порой расположенные в живописных местах, как, например, у подножия Великой стены. Одно из таких кладбищ, появившееся в последние двадцать лет, пользуется большой популярностью у новой столичной буржуазии, которая считается уже не «контрреволюционной», а скорее «капиталистической».

Что касается смерти, следует развеять один городской миф.

Многие полагают, что китайские эмигранты, даже те, кто живет в Италии, никогда не умирают.

Это порождает подозрения, что документы, удостоверяющие личность, переходят из рук в руки, создавая определенную регистрационную неразбериху. На самом же деле, для китайца считается настоящим проклятием умереть вдали от родины и быть похороненным в стороне от предков. Поэтому, когда человек узнает о неизлечимой болезни или чувствует, что достаточно стар, он отправляется домой, чтобы встретить смерть на родной земле. В противном случае прах усопшего отправляют на родину, пусть и не самым изящным способом – возможно, в дорожной сумке, в багажном отделении бизнес-класса.

Подземные сокровища и тайны

Должен признаться, я многому научился, исследуя мир китайской археологии и музеев. В начале 2000-х годов я разработал проект серии выставок, которые должны были пройти в Италии. Четыре экспозиции, по пятьсот экспонатов в каждой, в доступной форме, но с научной точностью, представляли более двадцати веков китайской цивилизации – от первого императора Цинь в III веке до нашей эры до падения последней императорской династии Цин в начале XX века. Ничего подобного в мире еще не было. Я сразу же заручился поддержкой двух «столпов»: Академии, к которой принадлежал, и Национального управления музеев Китая, объединяющего более пяти тысяч крупных коллекций по всей стране.

Это удивительное приключение длилось тринадцать лет и позволило мне проникнуть в самые закрытые хранилища музейной системы в поисках наиболее известных и значимых экспонатов. Тогда я начал углублять свои познания об огромном археологическом наследии Китая, отсчет которого ведется с 1974 года – года обнаружения знаменитой терракотовой армии в Сиане, ознаменовавшего рождение современной китайской археологии.

Я следил за специализированными бюллетенями, сообщавшими об открытии за открытием в геометрической прогрессии. Посещая археологические памятники, где еще велись раскопки, я погрузился в загадочный и ревностно охраняемый мир неизведанных находок. Но самое главное, у меня появилась возможность поработать в группе археологов и антропологов, специально созданной Национальным управлением музеев Китая.

Те, кто знаком с Китаем, знают, что его история тщательно документируется и записывается с древних времен. Практически все известные на сегодняшний день археологические открытия имеют точные исторические записи. Комплексное захоронение Первого императора, датируемое 206 годом до н. э., было подробно описано столетием позже великим историком того времени Сыма Цянем. Мы уже знали о гробницах династий Хань, Суй и Тан, но почти ничего не было известно о «степной цивилизации», зародившейся более трех тысяч лет назад, в эпоху бронзового века, в Западном крае (современный Синьцзян), вокруг бассейна Тарима.

К 2002 году, когда я начал свое исследование, были обнаружены целые, неповрежденные тела мужчин, женщин и детей вместе с их одеждой и предметами, обладающие несомненно европейскими, а вернее, «европеоидными» чертами лица. В ожидании открытия нового музея в Урумчи, эти ценные и сенсационные находки временно хранились в закрытых для публики залах старого музея. Особенно поразительным было обнаружение шелковых тканей, украшенных древними идеограммами, что свидетельствовало о миграции европейского населения в позднем бронзовом веке, среди прочих артефактов их захоронений находились и шелковые изделия.

Научные исследования в этот момент обрели новые грани, отличные от официального исторического нарратива. Были ли эти люди кочевниками, пастухами, охотниками, учитывая, что тогда эти пустынные территории, вероятно, были плодородными, или же они были первобытными торговцами, связывавшими Китай эпохи Чжоу и сарматских[267] царей? Оседлыми или кочевыми были эти племена? Судя по их общинным кладбищам, можно предположить, что они вели оседлый образ жизни, но, возможно, также путешествовали в благоприятный летний сезон и оставались на одном месте во время долгих и суровых зим. Действительно, их одежда, кажется, изготовлена из шерсти, включая одеяла, в которые были завернуты тела. Тот факт, что они одеты в тяжелую шерстяную одежду, с шапками на головах и повязками на ногах, указывает на то, что они умерли в период, когда вели оседлый образ жизни.

Совместно с археологами и учеными мне удалось провести «расследование» на основе «внешних данных» и прийти к выводу, что тела идеально мумифицированы благодаря тому, что, умерев зимой, они были заморожены на несколько месяцев, не подвергаясь воздействию микробов, и таким образом сохранились на протяжении трех тысячелетий, в том числе благодаря особым атмосферным условиям этого региона, где почти не бывает дождей и царит чрезвычайная сухость, но при этом хорошая вентиляция.

Загадка, которую непросто разгадать, в том числе и из-за отсутствия каких-либо записей древних историков. Тайной окутано не только происхождение этих людей, но и их жизненный уклад. Судя по деревянным символам недвусмысленной формы, обозначающим захоронения мужчин и женщин, это могло быть племя, поклоняющееся сексу, какие больше нигде не встречались на просторах Евразии, за исключением небольшой, ныне исчезнувшей тибетской секты.

Переходя от одной загадки к другой, еще одна тайна остается неразгаданной, и касается она огромной подземной гробницы маркизы Дай, II век до н. э. Мы переносимся в совершенно другую часть Китая, в Мавандуй, провинция Хунань. Здесь также существует тайна тела, которое дошло до нас в неизменном виде спустя более двух тысяч лет. Тело не было мумифицировано, но по необъяснимым причинам сохранилось так, будто только что умерло: все ткани остались мягкими, а венозная система ожила благодаря введению жидкой субстанции. Также великолепно сохранилось роскошное шелковое одеяние, от тончайших вуалей до