– Разберёмся, – выпроводил расстроенную женщину.

Как бы Дарья не билась за дело правое, как бы она не доказывала то, что её Тихон не сделал ничего такого предосудительного, опоздал на пять минут на работу, с кем это не

бывает. Как бы Дарья не обивала пороги самых представительных организаций, Тихона так и не восстановили в партии большевиков.

Добра своим рвением она не добилась, а вот неприятностей нажила и от кого? От собственного мужа. Закралось же в душу Тихону подозрение. Как так могло получиться?

Наступило такое страшное время, когда за одно опрометчиво пророненное слово можно загреметь на много лет за колючую проволоку. В их родстве уже подобная беда живёт.

Как же так получилось, что Дарья после своих слов могла уйти из ГПУ безнаказанно? Не может быть, чтобы партийцы, а тем более ГПУшники, пожалели детей и избавили Дарью от тюрьмы. Эти бездушные особы ни с кем и ни с чем не посчитаются. Стало быть, остаётся одно: у его супруги опять появился любовник.

***

      Мало – помалу жизнь снова входила в свою колею. Шлемовы переехали в Рудницк, где жила сестра Тихона Сакля, вместе-то как-то легче переносить все жизненные неурядицы. Тихон устроился работать в пожарную часть, на должность пожарного,

И опять с закипавшей ревностью он обратился к жене:

– Слушай-ко, Дарья, ты опять берёшься за старо?

– Ты о чом, Тиша? За чё тако старо? Чё-то я не могу понять?

– Ты забыла Сергейчика, чё ли?

– Тиша, может хватит дурью маяться. Не было у меня никогда ни чё с Сергейчиком. Мало ли какой мужик засмотрелся, так чё же топерь будешь делать.

Тихон, едва сдерживая себя:

–Не шшерся ему, как… последня сука. И не мажь морду. Для кого ты всё прихорашивашся?

– Тиша, ты чё, ты чё, нешто я – старуха?

– Зато я уже не молодой, а позорить меня и робят я тобе не дозволю. – Немного помолчав, добавил: – Значит так, Даша, не добивайся того, чтобы я тобе запёр в доме и никуды не выпускал.

Тихон в сердцах хлопнул дверью и ушёл. Вернее, он не знал, куда идти. На душе кошки скребут. Сколько сразу навалилось неприятностей и проблем. Всё можно пережить, всё сдюжить, когда тыл будет крепким. Для Тихона не только на сегодняшний день, но и на все времена самый прочный тыл – это его семья. Скорее всего, он желает подобного тыла. Но о какой прочности может идти речь, если в его доме полный разброд и шатание.

То, что, его исключили из партии очень трудно пережить, а то, что он стал рядовым бойцом пожарной части, ничего особенного. Тихон никогда не рвался к карьере. Не смотря на его аналитический склад ума, на его философское мышление, на то, что он при желании мог достигнуть головокружительных высот, Тихон не стремился к этому. Отсюда, вероятно, и разжалование до рядовых, он воспринял выше спокойного.

А вот, что касается материальных интересов, прокормить такую семью немыслимо трудно. Дарья уже сколько раз говорила, что пойдёт работать. Но как вспомнит Тихон, что стоит только его жене где-то появиться, все мужики на ней глаза ломают, он от ревности окончательно заходится. Несомненно, нужно смириться в этой жизни с тем, что Дарья молодая и красивая и так будет всегда. Да и в доме полуголодное существование занимает главенствующее место. И это отражается, в первую очередь, на здоровье парализованной и престарелой матери и детях:

Роза уже вся изпростыла. Постоянно – и в холод, и в дождь отстаивает в очередях за хлебом. Семья-то большая, а хлеба дают в ограниченном количестве. Вот и приходится

ухитряться и изворачиваться, чтобы встать в очередь длиной в километр – в два, три раза: то она придёт в своей одежде, то на голову платок оденет, то вообще мальчишкой прикинится. Вообще, в последнее время что-то плохо стало с продуктами. Что называется ни денег, ни питания.

Вовка только-только вроде начал передвигаться, но рахит развился от недоедания, а может на слабость ручек и ножек сказались приключения семидневного малыша в крапиве, хорошо, хоть горбатым не стал.

На престарелую мать смотреть больно. Сколько ей пришлось вытерпеть. Отец – выпивоха был, хоть и заводишко свой имели, а сколько, пропивал, достатка-то не видели.

Да ещё и погуливал, вот уж точно: «Седина – в бороду, а бес – в ребро». Мать всё воспринимала так, как ровно судьбой предназначено, мол, бабья доля такая – мужнин грех терпеть. Во время гражданской войны, Изота – младшего брата Тихона белогвардейцы живьём закопали. Как такое вытерпеть, а она всё вынесла.

Немного, вроде, «зажили старые раны», Порфишку арестовали, да ещё и «Врагом народа» клеймили. Опять, горе, которое неизвестно когда зарубцуется? Что за жизнь такая? Говорят, что жизнь всегда в белую и чёрную полоску, вот только уж чёрного слишком много у Тихона на веку.

Вот в таком нелёгком размышлении Тихон, сам того не замечая, подошёл к дому своей сестры Сакли. Дом у них большой, пятистенный, срублен из добротного дерева, он стоит на горе, которая в народе называется Кордоном. И неизвестно почему, может быть, из-за высокого фундамента, но он выделяется из многочисленных домов и домишек, усыпанных по всей горе. Так, что дом их отчётливо просматривался с противоположной горы.

Хоть и в богатстве живёт Сакля, а всё-таки, незавидная у неё судьба. Вышла замуж за вдовца на пятерых ребятишек, да двое детей совместных. Муж у неё далеко не из простых. Тяжело о подобных людях судить однозначно. Вот, вроде, правильно строит свою жизнь «На одном месте и камушек обрастает». А он не только свил себе крепкое гнездо на годы, на века, обзавёлся большой семьёй, но в корень смотрел этот кряжестый мужик, когда женился на Синклитикие. Кроткая, послушная, уступчивая и терпеливая женщина всю тяжесть несёт на своих плечах, ни в чём не обделяет, а, напротив, « на равных» со своими детьми воспитывает приёмных.

***

Тихон вошёл в дом сестры. В комнате, служившей столовой, один дверной проём вёл в крошечную кохоньку. С другой стороны можно было войти в просторную горницу, а оттуда в спальню.

Вошедший Тихон обнаружил следующую картину: посредине столовой молодой парень склонился над тазом. Сакля, поливает ему на голову и на голую спину тёплую воду ворчит: