Насколько далеко могут заходить выводы из подобных результатов, остается вопросом спорным, но, безусловно, вполне доказано, что юпно описывают время как текущее вверх по склону, как в речи, так и в сопутствующих ей жестах. Хотя это продемонстрировали когнитивисты – с помощью видеозаписей, экспериментов и тому подобного, – стоит отметить, что внимание исследователей к этим вещам привлекли все-таки полевые лингвисты. В данном случае один из соавторов статьи 2012 г., Юрг Вассманн, был полевым лингвистом, который перед этим лет двадцать проработал, фиксируя особенности языка юпно, пробудившие впоследствии интерес ученых из других дисциплин. Эта история вновь и вновь повторяется в языкознании и когнитивистике: полевые лингвисты, которые по природе своей профессии вынуждены осваивать редкий язык, неродственный их собственному, наталкиваются на примечательную особенность этого языка. Впоследствии их открытие проникает в академические круги и достигает представителей смежных дисциплин. Наконец, команда исследователей отправляется в экспедицию по стопам лингвистов, которые провели много времени в отдаленной местности, осваивая и документируя этот язык. Подобные симбиотические отношения за последние несколько десятилетий дали целый ряд ключевых открытий в том, что касается человеческого мышления.

Еще один горный регион мира сыграл роль в осознании масштаба разнообразия пространственных координат, которые используют люди, описывая время. Известно, что индейцы цельталь из группы майя, населяющие труднодоступный лесной регион Чьяпас, когда описывают местоположение одушевленных или неодушевленных предметов, говорят, что эти предметы находятся «вверх по склону» или «вниз по склону» друг от друга, причем «верхние» референты расположены (примерно) к юго-востоку, так как высота окружающего рельефа постепенно возрастает в этом направлении. Цельтали не произносят «слева» или «справа», как обычно говорим мы по-английски. Как можно убедиться в главе 2, этот способ описывать объекты в пространстве на самом деле распространен во многих группах по всему миру. Возьмем следующее предложение на языке цельталь:

(10) ja' y-anil abril te marzo=e ja' y-ajk'ol abril

'Март ниже (anil) апреля; апрель выше (ajk'ol)'

Значение всех слов и суффиксов в данном примере для обсуждения неважно. Суть в том, что апрель описывается как находящийся ajk'ol 'выше' марта. И наоборот, о марте говорят, что он anil 'ниже' относительно апреля. Учитывая подобную привязку описания времени к ландшафту, можно предположить, что цельтали, как и юпно, мыслят время текущим в гору и что подобное мышление будет проявляться, когда они жестикулируют, говоря о будущих или прошедших событиях. Однако, как часто бывает с предположениями относительно человеческого языка и мышления, оно не оправдалось. Чтобы проверить эту возможность, исследователи провели с цельталями ряд экспериментов, в том числе аналогичные тем, что проводились с носителями куук таайорре, в которых участников просили расположить картинки от ранних событий к поздним в пространственной конфигурации на свое усмотрение. Ответы на подобные задания указывают на то, что у носителей языка цельталь нет системного представления о времени как о текущем вверх по склону, в отличие от юпно. На то есть много потенциальных причин, включая тот факт, что цельтали говорят о времени по-разному. С учетом того что их язык накладывает время на пространство множеством способов, может быть, и неудивительно, что у них нет последовательного представления о времени как о чем-то, движущемся в гору. И все-таки несколько десятилетий назад никто даже не знал, что некоторые популяции привязывают течение времени к местной топографии. Теперь мы знаем, что так поступают по крайней мере две группы: юпно – последовательно, а для цельталей это лишь один из способов, которыми носители могут говорить о течении времени[22].

Пространственное обозначение времени в языках мира также бывает буквальным. В отличие от таких языков, как юпно или английский, где отсылки к течению времени опираются на физически укорененную метафору, в амазонском языке неенгату (Nheengatú), когда говорят о времени, используют непосредственную пространственную репрезентацию. Носители неенгату, упоминая время, показывают на различные точки в небе. Причем это происходит не в дополнение к сказанному, как в аймара, и полевой лингвист Симеон Флойд представляет обширные данные в пользу того, что носители этого языка обязаны указывать на точки неба, связанные с различным временем суток. Хотя в неенгату нет слов, обозначающих часы в сутках, язык требует, чтобы люди указывали в небо, упоминая в разговоре с кем-то о каком-то событии: так они сообщают друг другу, когда оно произошло или произойдет. В жестовой временно́й системе неенгату, если я произношу что-то вроде: «Они пришли в 11 утра», я обязан указать на конкретную точку в небе, примерно туда, где бывает солнце в 11 утра. Это указание не дополнительное пояснение, а неотъемлемый компонент предложения. Чтобы обозначить, когда произошли события, язык требует наглядной отсылки по небесной оси «восток-запад». Зрительный компонент временно́го языка, согласно Флойду, служит «точкой, указывающей на положение солнца в то время, о котором идет речь, а иногда указывающей на два положения солнца и путь между ними». Например, если я пытаюсь сообщить кому-то: «Я вернусь в полдень», мне придется произнести: «Я вернусь», и указать прямо в небо, туда, где солнце будет в полдень[23].

Система обозначений времени в неенгату примечательна по трем причинам. Во-первых, она подчеркивает, насколько жестикуляция неразделима с речью. Этот пункт очевиден на примерах упоминаний времени во многих языках, поскольку – как мы уже убедились – говорящие часто указывают в «направлении» того времени, о котором идет речь. Но случай неенгату особенно четко иллюстрирует то, насколько переплетены бывают жесты и речь, если язык требует сообщать о времени суток путем жестикуляции. Чтобы хорошо владеть неенгату, нужно уметь указывать на положение солнца. Во-вторых, пример неенгату подтверждает, что люди могут сообщать о времени, используя неэгоцентрическую жестикуляцию. В отличие от аймара или английского, здесь течение времени не проходит сквозь говорящего. Как в юпно, время «движется» в одном и том же направлении независимо от того, куда говорящий обращен лицом. Однако, в отличие от юпно, движение времени основывается на видимом движении солнца, и носители неенгату указывают на точки в небе, физически связанные с тем временем суток, о котором говорят. В-третьих, данные исследований неенгату предполагают, что язык подвержен неявному влиянию факторов среды. Система указаний на время в неенгату работает только для экваториальных или субэкваториальных регионов и вряд ли могла развиться в очень высоких широтах, где положение солнца существенно меняется в течение года, а в некоторые месяцы солнечного света почти не бывает. Так как носители неенгату живут возле экватора, они могут запомнить более ограниченный набор положений солнца для указания времени – положений, которые с высокой степенью постоянства повторяются на протяжении всей их жизни и тем более на протяжении их освоения языка.

Хотя в языке неенгату не говорят о времени метафорически, в нем, как и в подавляющем большинстве языков мира, время указывают в пространственных категориях. Некоторые исследователи утверждают, что это – универсалия человеческого осознания времени. Как часто бывает с обобщающими утверждениями о человеческом мышлении или языке, и здесь обнаруживается как минимум одно исключение. В исследовании 2011 г. группа лингвистов задокументировала в большом количестве съемок отсутствие пространственных изображений времени в языке тупи-кавахиб (Tupi-Kawahíb), еще одном языке Амазонии, отдаленно родственном каритиана. По наблюдениям специалистов, в тупи-кавахиб отсутствуют какие-либо слова или выражения, в которых время описывается через человеческое тело, стороны света или иные пространственные точки отсчета. Кроме того, хотя в этом языке есть слова для обозначения понятий, связанных со временем, такие как «сегодня», «прошлое» и «будущее», в языке нет слов для самого понятия «время» и большой роли упоминания времени не играют. Этот факт может помочь объяснить полное отсутствие пространственных отсылок ко времени в тупи-кавахиб. Проведя серию простых экспериментов, авторы исследования 2011 г. также показали, что