языках. Имеет значение не только пол человека, о котором вы говорите, но и ваш пол. Ваш возраст и возраст соответствующего родственника тоже влияют на то, как вы будете говорить об этом человеке. Эти два фактора – относительный возраст и пол как говорящего, так и лица, описываемого данным термином, – не имеют значения в большинстве систем родства и уж точно не имеют значения в большинстве языков WEIRD. Тем не менее язык каритиана в этом отношении не уникален. Скорее, на его примере видно, что обозначения членов семьи в разных языках могут отличаться существенным образом. Стоит подчеркнуть, что кросс-лингвистические различия в терминах родства коррелируют со всевозможными культурными явлениями, например, такими, как запрет на инцест. В частности, секс с кузеном или кузиной обычно считается табу среди тех, кто употребляет этот английский термин[50]. В каритиана табу на инцест тоже имеют значение, но иное, чем в большинстве англоговорящих культур. Каритианские мужчины традиционно должны были жениться на своих saka'et. Это дочь сестры мужчины, один из видов родства, которые мы описываем менее точным словом «племянница». Напротив, с дочерью брата мужчины, его tiogot, вступать в брак не разрешалось. Одна разновидность племянниц когда-то считалась идеальной партнершей для брака, в то время как брак или сексуальные отношения с другой рассматривались как кровосмесительные. (В наши дни каритиана, как правило, не женятся ни на каких племянницах и не практикуют полигамию, как раньше.) Термины родства не просто произвольно обозначают отношения; они довольно четко передают ключевые культурные установки, включая табу на инцест. Подобно тому как статус любого человека в качестве opok или pyeso мог раньше определять его съедобность, статус женщины в качестве saka'et или tiogot влиял на то, становилась ли она объектом внимания и желания со стороны мужчины, называющего ее этим термином. Порой эти лингвистически овеществленные культурные категории отражают такую сложность, которую мы, возможно, не ожидали бы обнаружить, если бы знали о системах родства только в наиболее распространенных языках мира.

Это не означает, что в редких языках мира типа каритиана бывают только сложные системы родства. Напротив, некоторые из них демонстрируют совсем простые системы родства. Одна из самых простых систем родства, описанных в антропологической и лингвистической литературе, существует у пираха. (Их язык упоминался в главе 2, и о нем еще будет сказано в главе 8, так как он обладает некоторыми необычными характеристиками.) Одна из самых удивительных особенностей языка пираха – то, что он не проводит различий между обозначениями матери, отца, тетки, дяди, деда и бабки. Все представители поколений старше говорящего называются màíʔì. Так как я провел часть своего детства в деревнях пираха и много раз бывал там взрослым, могу подтвердить, что этот термин употребляется постоянно, дети все время используют его, обращаясь к старшим родственникам. Кроме него в этом языке существуют только обозначения дочери, сына и сиблинга. Пол сиблинга значения не имеет, как и пол говорящего. Нет обозначений кузенов, а тем более специфических терминов для обозначения кросс-кузенов и параллельных кузенов. Возраст сиблингов говорящего, как и их пол, не влияет на термины, которыми они обозначаются[51].

Системы родства пираха и каритиана совершенно непохожи друг на друга, и, несмотря на сравнительную географическую близость (носителей этих двух языков разделяет всего лишь около 250 километров), они представляют разные точки континуума сложности, которую демонстрируют системы родства в языках. Масштабные исследования обозначений видов родства в языках мира показывают, что способы, которыми люди называют важнейшие отношения в своей жизни, чрезвычайно разнообразны. Тем не менее здесь наблюдаются и некоторые впечатляющие закономерности. Чарльз Кемп и Терри Режье, исследователи из Мельбурнского университета и Калифорнийского университета в Беркли, провели тщательный обзор систем родства в 566 языках мира, для которых базовые термины родства описаны полевыми лингвистами и другими учеными. Такое исследование стало возможным лишь благодаря тому, что лингвисты и антропологи к настоящему времени собрали обширные сведения о системах родства по всему миру. Анализ Режье и Кемпа привел их к простому выводу: языки стремятся использовать системы родства, достигающие четкого баланса между сложностью и функциональной полезностью. Что это значит? А вот что. Нет двух идентичных отношений, основанных на родстве: ни генетически, ни социально. Например, у вас два человека, которых вы можете называть «бабушкой» (или каким-то вариантом этого термина), но это, очевидно, не один и тот же человек и их отношения с вами не идентичны. Один из них – мать вашего отца, другой – мать вашей матери. У вас также есть два деда, поэтому четверо родителей ваших родителей называются только двумя терминами. Напротив, в китайском, шведском и многих других языках каждый из этих четырех родственников называется отдельным словом. Но, несмотря на подобные вариации сложности, все системы родства в мире группируют некоторые виды отношений вместе. Хотя китайский и шведский не группируют вместе «дедушек» и «бабушек», как английский, они группируют вместе другие отношения. Например, все ваши сиблинги женского пола именуются термином, который переводится как «сестра», независимо от того, говорите ли вы на английском, китайском или шведском. В этих трех языках сиблинг женского пола не именуется разными словами в зависимости от своего возраста или пола говорящего, как в каритиана. В одном из интервью Кемп высказал следующие соображения: «Система родства, где все родственники в семье называются одним словом, была бы очень простой, но не очень полезной для выделения конкретных лиц. Напротив, система с отдельным обозначением каждого члена семьи намного сложнее, но очень полезна для того, чтобы говорить о конкретных родственниках»[52]. Проведенный Кемпом и Режье обзор систем родства в мире показал, что эти системы почти всегда удерживают полезный баланс простоты и эффективности в различении важных отношений. Разнообразие терминов родства ограничивается базовыми когнитивными и коммуникативными факторами. Коммуникативный фактор очевиден: людям необходимо эффективно и точно различать базовые отношения в своей жизни. Но это коммуникативное требование уравновешивается когнитивным: легче запомнить системы родства, описывающие простые отношения, и труднее освоить, запомнить и передать термины, описывающие сложные отношения и имеющие ограниченную полезность в данной культуре. Избыточно сложный набор терминов родства начнет ощущаться просто как собрание названий для бесчисленных индивидуальных отношений, существующих внутри семейной группы, которые не поддаются обобщению и не запоминаются. Здесь явно присутствует компромисс между простотой и сложностью, как во многих аспектах жизни, и подобный компромисс не является чем-то неожиданным. Что неожиданно, так это характер ключевых отношений, именуемых в некоторых языках базовыми терминами родства, по сравнению с отношениями, обозначаемыми терминами родства в таких языках, как английский. Некоторые термины родства отражают глубокие различия культурных норм, связанные с основными практиками наподобие брака. Термины могут отражать, например, тот факт, что на одних племянницах можно жениться, а на других нельзя.

Неодушевленные ананасы: туманная классификация вещей

Помимо того что пол играет важную роль во многих терминах родства в языках мира, он также имеет фундаментальное значение для другого типа слов, которыми мы описываем людей, а именно местоимений. По-английски мы говорим her 'ее' или him 'его', she 'она' или he 'он' в зависимости от пола человека. Это кажется необходимым, как будто мы передаем ключевую информацию. Однако пол лица, о котором идет речь, может не иметь значения в момент использования местоимения. Или же он может быть просто неизвестен. В подобных случаях мы, носители английского, вынуждены выбирать местоимение того или иного грамматического рода, и до недавнего времени по умолчанию выбирался мужской род. Уже давно ведутся споры об этом андроцентричном выборе по умолчанию и о том, возможны ли лучшие варианты. Многие выступают в пользу более эгалитарных местоимений, но ни одно гендерно-нейтральное местоимение третьего лица пока не получило всеобщего признания. Один из вариантов, часто используемых в случаях, когда пол неизвестен или не имеет значения, – использование третьего лица множественного числа типа they 'они' или them 'их', даже если речь идет только об одном человеке. Я могу сказать что-нибудь вроде "If a student attends all the lectures and does all the reading, they are