И пока толмач-Кащей нес в народ эту содержательную информацию, Касатонов что-то коротко сказал норвегу и американцу, сидевшим с ним за одним столом. Пресс-конференция закончилась довольно быстро – к разочарованию представителей прессы, явно хотевших услышать большего.

…Адмирал нёсся на Лёгкий – полы шинели развевались крылами, фуражку он нахлобучил на уши, чтобы не сдуло от скорости, за ним, обременённые красивыми схемами и прочей аналитикой, неслись и мы – офицеры походного штаба.

«Чаю! С лимоном! И оперативного флота мне в ЗАСе! Ничего знать не хочу – пусть самолёт-ретранслятор поднимают над Печенгой! 20 минут на всё про всё!» – хлопок двери в каюту флагмана услышали даже в кормовых вьюшках…

Ну, двадцать не двадцать, а через часок мы стали свидетелями переговоров по УКВ в дуплексном режиме. «Решили вас не беспокоить, товарищ первый заместитель главнокомандующего, с докладом об аварии… Да, вчера ночью, всплыли, подробности мы вам направляем телеграммой, сейчас всё в порядке, лодка на переходе в обеспечении бпк, погибших и пострадавших нет. Нет, служить не надоело. И начальнику КП флота не надоело. Нет, командующий не может подойти. И начальник штаба флота тоже вне пределов досягаемости…»

Жаль, что не догадался я тогда законспектировать хотя бы опорные сигналы этого касатоновского монолога – как же красочно была охарактеризована система докладов на флоте, организация дежурства и связи, оценена степень боевой готовности дежурных сил, а также персоналии из состава дежурной смены на КП флота!

Но одну фразу мы запомнили накрепко: «И вот при наличии на флоте постов рейдовой службы, системы дежурных сил, оперативного дежурства информацию об аварии на подводном ракетоносце я получаю от проходящих мимо греков!»

А присказка «От проходящих мимо греков» с тех пор сопровождала любой доклад об обстановке.

Анекдот

Как много значит вовремя рассказанный анекдот.

Когда-то я собирался переводиться с Севера в Москву – куда-нибудь в ПЛБ ВМФ или оператором в ГШ. Или в БП – вроде бы, везде брали. Думаю, поселимся в Дулёве, поезжу электричкой в Москву на службу, полковника получу, квартирку где-нибудь в новостройке, гаражик построим, дачку…

Русаков, сидя в правом кресле на ходовом и слушая мои рассуждения, цыкал зубом и молчал.

Потом говорит: «Паша! Есть три полковника – «товарищ полковник», «полковник» и «эй, полковник». Вот на кораблях и в частях – товарищ полковник. В штабе флота/округа – полковник. А в главкомате – эй, полковник. Так и будешь там остаток службы карандаши точить и чаи носить.»

И бросил я все эти дела с переводом…

Ностальгия

В эти дни 15 лет назад я последний раз участвовал в дальнем морском походе – официальном визите бпк «Адмирал Левченко» (командир Орест Гурьянов) под флагом НШ Кольской флотилии Жаринова Николая Васильевича в Великобританию. Портсмут, Плимут – а между ними 3 суток совместных учений с англичанами и французами в Ла-Манше.

Тогда, в 1996 году, я и не понимал, что больше никогда не пойду в дальний поход, что никогда не окунусь снова в мир размеренного течения вахт, ведения обстановки, навигационных сумерек, секстанов, гирокомпасов, лагов и пеленгаторов, смены карт на планшете автопрокладчика, сна «по-теплому»…

Никогда больше не испытаю прилива адреналина при первом входе в незнакомую гавань – с её непонятными течениями, мелями, камнями, крутыми поворотами, болтающимися под ногами, всячески мешающими сухогрузами, танкерами, яхтами, тупыми швартовыми буксирами и прочими национальными особенностями.

Никогда не будет больше в моей жизни шелеста волн из-под форштевня, соленых брызг на лице, красоты восходов и заходов среди океанских просторов, ярости штормов, от которой захватывает дух, и чувствуешь себя песчинкой среди гигантских волн, а державинские строчки «Умом громам повелеваю, Я царь – я раб – я червь – я бог!» уже не кажутся напыщенными, а – единственно возможными в этом буйстве стихии…

И друзей таких тоже больше не будет.

Что интересно – попадая сейчас на какое-нибудь плавсредство, я совсем не чувствую себя как дома, какая-то отстраненность, хотя в памяти всплывают давно забытые названия всяких веревок, железок и дельных вещей, а секстан в руках сразу же становится в рабочее положение и три его проверки готов провести сразу же.

Остались от этой лучшей части моей жизни только форма, кортик и воспоминания День механика. Инженер-механика.

Механики – единственная категория корабельных офицеров, у которых всегда что-то работает. В море – всё, у причала – много чего, в доке – кое-что, но всегда.

Матчасти – тьма, на любой вкус. Хочешь энергетики – на тебе турбин с дизелями, хочешь электрики – да ради Бога! тут тебе и AC и DC, и переменный, и постоянный, хочешь управления – горстями складывай в мешок сельсины, сквт-лвт, мвт и тд. Не говоря уже о кораблестроительных делах – трюмы, цистерны, системы, трубы, задвижки, клинкеты, пресловутые кингстоны, открыть которые в минуту героической гибели, как известно – честь и слава…

Абсолютные большинство из них в делах чрезвычайно рассудительные и уравновешенные люди, к какому бы психотипу не относились их личности. Их решения всегда продуманы и взвешены, а рекомендации «пассажирам», командующим с ходового мостика «направо-налево-вперёд-назад-быстрей-медленней», безусловно выполняются.

Старпом – хранитель и распределитель корабельного спирта, – с душевной болью наливает более чем значительную часть полученной жидкой валюты в канистру механику, размер которой лишь немногим менее его собственной.

Длинный и тяжёлый путь проходит офицер механической специальности, прежде чем он заселится в каюту командира БЧ-5. В этой каюте всегда тепло зимой, всегда прохладно – даже в самую лютую жару, в бачке всегда есть вода, а лампы дневного света никогда не моргают.

И это правильно – каюта механика – единственное жилое помещение на корабле, в котором на переборке установлены приборы, видные из любой точки. Что бы не происходило, какой бы тост ни звучал – механик всегда поглядывает на них: что там с оборотами линий валов? почему просадка напряжения…

С днём инженер-механика!

Имя на борту

До сих пор с борта бпк пр. 1155 Северного флота не срезано имя адмирала Кулакова, принимавшего самое активное участие в «деле адмиралов» 1948 года, один их них – Галлер, – погиб в тюрьме.

Удивительно нахождение в составе одного флота кораблей с именами жертвы – Кузнецова, – и его палача! И ведь обращались, просили – уберите это имя! – нет…

Теперь президент считает необходимым обсудить вопрос