войны», изд. Рейхсархива, о том, что идея Танненбергской операции принадлежит Гинденбургу и Людендорфу, то это утверждение не соответствует действительности, так как идея операции, как мы видели, не в меньшей, если не в большей мере принадлежит Притвицу, Вальдерзее и Гофману, в особенности последнему. Во всяком случае, новое командование 8‑й герм. армии не внесло ничего нового в план операции, намеченной прежним командованием 8‑й армии, о чем свидетельствуют официальные германские документы. С приездом Гинденбурга и Людендорфа в Мариенбург старый план получил только некоторое уточнение, при этом далеко не окончательное, в частности не был решен еще вопрос об использовании 17‑го арм. корпуса и 1‑й кав. дивизии.
2. Работа русского фронтового и армейского командования и состояние войск 2‑й русской армии
Мы уже знаем, что командование 1‑й русской армии получило согласие фронтового командования двумя корпусами блокировать Кёнигсбергскую крепость, а прочими войсками армии содействовать блокаде в качестве заслона с запада, между тем обстановка на фронте требовала, чтобы против Кёнигсберга был оставлен заслон, а главные силы преследовали 8‑ю герм. армию и совместно с войсками 2‑й армии уничтожили ее.
Последующая деятельность 1‑й русской армии, вытекающая из блокадной операции, нам уже известна как из решения командующего 1‑й армией ген. Ренненкампфа, так и из германских документов, освещающих поведение войск 1‑й русской армии после Гумбинен-Гольдапского сражения.
В то время когда 1‑я русская армия остановилась, а ее командование искало осадную артиллерию и снаряды к ней, немцы уходили на запад с намерением атаковать разобщенные корпуса 2‑й русской армии.
Деятельность командования северо-западного фронта в отношении 2‑й армии получила выражение лишь в ряде упреков по адресу командующего в отношении его деятельности, а также недовольства действиями войск этой армии.
Ввиду того что руководство русского фронтового командования имело решающее значение для операции, полезно подробно остановиться на этом руководстве.
2‑я русская армия до завязки Августовского сражения продолжала выполнять приказ командующего северо-западным фронтом от 13 августа, согласно которому обе армии фронта должны были совместными действиями разгромить немцев, сосредоточенных, по мнению фронтового командования, за Мазурскими озерами. После Гумбинен-Гольдапского сражения, имевшего место 20 августа, было очевидно, что 8‑я герм. армия в составе более трех корпусов находилась севернее Мазурских озер и во встречном сражении потерпела поражение, в связи с чем характер действий обеих армий резко менялся. Между тем фронтовое командование не поставило новых задач 2‑й армии, которой следовало бы поставить новую задачу – уничтожить противостоящий заслон немцев, т.е. 20‑й арм. корпус. При этом главный удар нужно было наносить не на фронте Руджаны, Пассенгейм, а на фронте Нейденбург, Зольдау, Лаутенбург, т.е. уклонить армию на запад, чтобы в дальнейшем наступать в общем направлении на Дейч-Эйлау. В этом случае на рубеже озерного района Дейч-Эйлау 2‑я армия могла рассчитывать отрезать пути отхода главным силам 8‑й герм. армии. В этом случае 2‑я армия, уклоняясь на северо-запад, еще более отрывалась бы от 1‑й армии, что было нежелательно, но зато 2‑я армия могла отдохнуть за счет дневок, а затем затратить известное время на бои против 20‑го герм. корпуса. Тем временем преследовавшая немцев 1‑я армия сблизилась бы своим левым флангом с правым флангом 2‑й армии на расстояние, обеспечивающее их оперативное взаимодействие.
Вместо организации взаимодействия между армиями путем постановки им соответствующих задач командующий фронтом принимал все меры понуждения 2‑й армии к форсированным маршам, не давая ей ни передышек, ни времени на организацию подвоза. Люди были переутомлены, обозы отстали, в армии был голод. Дисциплина падала. От переутомления и голода солдаты и офицеры проявляли недовольство по адресу армейского и вообще высшего командования.
И если командующий 2‑й армией и его штаб понимали необходимость дать «дух перевести» войскам, то командование фронта не только не понимало необходимости изменения задач подчиненных ему армий, а даже забыло элементарные требования полевого устава о дневках и о пределе работоспособности войск, расточительно расходуя их энергию и тем самым снижая их боеспособность.
Командующий фронтом 21 августа потребовал, чтобы «начавшееся наступление корпусов 2‑й армии велось самым энергичным и безостановочным образом. При этом выразил недовольство нерешительностью ген. Самсонова.
В ответ на это командующий 2‑й армией доносил:
Зольдау занято 22 августа в 7 ч. 00 м. вечера, жители бежали. Нейденбург горит. Противник ушел в направлении на Остероде: ожидаю его занятия 15‑м корпусом. Перехвачено донесение, из которого видно, что 37‑я дивизия – в Куркен и части 20‑го корпуса в Алленштейне. Направляю на Едвабно, Омулефофен 13‑й корпус, на Куркен – 15‑й. 2‑ю пех. дивизию передвигаю в Клейн-Кошлау. 1‑й корпус оставляю в Зольдау до распоряжения. Полагаю, что противник группируется в районе Алленштейн, Остероде, куда направляю 6‑ю и 15‑ю кав. дивизии и воздушную разведку. Необходимо организовать тыл, который до настоящего времени организации еще не получил. Страна опустошена, лошади давно без овса, хлеба нет. Подвоз из Остроленки невозможен»[37].
Кроме того, ген. Самсонов того же числа (22 августа) в 22 час. 00 м. телеграфировал начальнику штаба фронта ген. Орановскому о том, что кажущаяся нерешительность в действиях вызывалась необходимостью тщательной рекогносцировки укрепленной позиции, большим утомлением войск, на что указывают все командиры корпусов, необходимостью подтянуть отставшую 2‑ю дивизию, неполным составом 1‑го, 6‑го и особенно 23‑го корпусов, необходимостью устройства хлебоснабжения и, наконец, отсутствием овса[38].
Однако командующий фронтом не принимал во внимание никаких резонов, попытался только уклонить направление главного удара войск 2‑й армии к западу, но очень незначительно – меньше чем на 20 км от ранее данного направления. Казалось бы, войскам 2‑й армии следовало выдвигать вперед левый фланг армии, чтобы выиграть пути отхода немцев, командующий же фронтом, указывая фронт Зенсбург – Алленштейн, стремится выдвигать не левый, а правый фланг армии, что никак не могло привести к преграждению путей отхода немцев. В этом вопросе фронтовое командование проявило нерешительность, опасаясь флангового удара со стороны Торна.
Получив ориентировку о событиях под Гумбиненом, командующий 2‑й армией 23 августа представляет командующему фронтом свои соображения с просьбой изменить данное армии направление наступления на фронт Остероде, Алленштейн, чтобы вернее отрезать противника от путей отступления к Висле.
Невзирая на вескую аргументацию ген. Самсонова, командующий фронтом отклонил его ходатайство, оставив в силе свою директиву о наступлении на фронт Растенбург, Зеебург, как это было предусмотрено им 13 августа.
Однако, спустя несколько часов, командующий фронтом изменил свое решение и, как бы уступая доводам ген. Самсонова, приказал 2‑й армии, оставив один корпус у Зольдау для обеспечения левого фланга, всеми остальными силами энергично наступать на фронт Зенсбург, Алленштейн, который должен
