5. Попытки разбудить дневального, используя устную речь (обращение) и тактильное общение (похлопывание ладонью по плечу) к успеху не привели; матрос Минаков А.В. залит водой из питьевого бачка;

6. В нарушение требований ст. 324 КУ ВМФ, обнаружив поступление воды, матрос Минаков А.В. аварийную тревогу голосом не объявил, дежурному по кораблю о месте и характере аварии не доложил;

7. Дневальный по кубрику № 8, в нарушение требований п. «н» ст. 774 за наличием кипячёной воды в питьевом бачке не следит – бачок пуст;

8. Внешний вид дневального неудовлетворительный – форма мокрая, мятая;

9. В кубрике № 8 беспорядок – одна из коек мокрая, посреди кубрика лужа…»

И всё остальное в том же духе на три страницы текста. Сразу видно, что офицер действительно обходил корабль и отнёсся к этому процессу творчески, что позволит командованию принять должные меры для повышения организации службы и внутреннего порядка. Что? Нет, фамилия этого офицера не секрет, тем более что любой сможет взять в рубке дежурного данный журнал и ознакомиться с произведением в полном объёме. Так что, фамилия… Ну вот, штурман уже проговорился! Да, Вадим Алексеевич, действительно, «Бочкарёв – правильное пиво!» Вам ли не знать! Хотя, лично мне больше по душе «Поморское».

Берите пример, товарищи! Разойдись!

* * *

Спустившись к себе в каюту и достав из сейфа журнал боевой подготовки, старший помощник командира большого противолодочного корабля «Адмирал Михайлов» капитан 3 ранга Сергей Берёза направился в каюту замполита, чтобы вместе с Кузнецовым откорректировать план боевой подготовки и культурно-массовых мероприятий на следующую неделю. К тому же, было время написать анализ за неделю прошедшую.

Разместившись за столом и попивая чай, офицеры погрузились в работу.

– «Брейтлинг»-то настоящий? – кивнув во время перерыва на старпомовские часы, поинтересовался Кузнецов.

– Ага, – коротко отозвался Берёза и, увидев интерес во взгляде товарища, расстегнул ремень и протянул Владимиру хронограф. – Испытываю некоторую слабость к хорошим часам и перьевым авторучкам…

– Вещь хорошая, – рассматривая швейцарский механизм, ответил Кузнецов, – но жена меня, буде я сподоблюсь приобресть нечто подобное за такую цену, из дома выгонит… – Меня б тоже выгнала, – хитро прищурился Сергей, – но на наше счастье, есть китайские аналоги с мизерными ценами.

– Ты хочешь сказать, что это у тебя – китайская реплика?

– Нет, конечно, – ещё более развеселился Берёза. – Но жена моя так считает. Год «экономил на мороженом», и после – в честь дня рождения – всю заначку одним махом…

Их разговор был прерван докладом дежурного по кораблю.

– Каюта – рубочке!

Берёза уже хотел было взять «банан»[75] и рассказать штурману, что он думает о «рубочке» и «офицериках в коротких штанишках», но Кузнецов, будучи ближе к пульту «Лиственницы», взял микрофон и ответил:

– Есть, рубка.

– Владимир Садыкович, старпом у Вас в каюте?

– Здесь.

– Сергей Олегович, для дальнейшего прохождения службы прибыли два лейтенанта. Лейтенант медицинской службы Ульянов и командир зенитно-ракетной батареи, – произнёс динамик голосом Окунева.

Старпом хотел ещё, забрав микрофон у Кузнецова, объяснить дежурному порядок пользования корабельной связью, но вновь отвлёкся, уловив в голосе штурмана знакомые нотки. Ему даже показалось, что из динамика появилась улыбка Чеширского кота.

– Слушай, – обратился Сергей к Кузнецову, – а почему Окунев тебя Садыковичем кличет? Может, я, ввиду малости пребывания в должности, чего не понимаю?

– Да нет… Отца при рождении назвали в честь былинного певца – Садко. Но штурманец наш упорно продолжает именовать меня Садыковичем. Сначала пытался его править, но потом бросил, ибо про таких, как наш Окунев, Пётр Алексеевич давно высказался: «Штурмана – отродье хамское, до вина и баб охочее…» Вот только в одном великий государь в отношении Вадима нашего Алексеича ошибся…

– В чём же?

– Как говорит наш дорогой зам, Олег Анатольевич: «Рождённый пить, куда ты лезешь?»

В это время в проёме двери появились пышные усы предмета беседы, в сопровождении двух лейтенантов в парадной форме. Лицо дежурного просто светилось от предвкушения чего-то интересного, и Берёза снова вспомнил о воспетом английским учителем математики кошаке. За Окуневым следовали низенький, похожий на колобка, лейтенант-медик с розовыми щеками и бойким взглядом и худенький долговязый лейтенант – будущий командир ЗРБ, как догадался старпом.

– Ну, – вставая из-за стола, поднял бровь Сергей Олегович. – Чем порадуете, лейтенанты?

– Товарищ капитан 3 ранга, – вскинул к козырьку ладонь медик, – лейтенант медицинской службы Ульянов прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности начальника… (лейтенант на миг запнулся, предчувствуя тавтологию, однако, продолжил) медслужбы БПК «Адмирал Михайлов»!

– Добро! – старпом перевёл взгляд на комбата.

– Товарищ капитан 3 ранга! Лейтенант Пастухов прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности командира зенитно-ракетной батареи!

– Пастухов? – вдруг встрепенулся зам БЧ-7. – А имя-отчество Ваши как?

– Борис Олегович, – недоумённо ответил лейтенант, удивлённый таким интересом к своей скромной персоне.

Ковалёв перевёл взгляд на готового взорваться от смеха дежурного и, незаметно для лейтенанта, показал ему кулак.

– Ладно! – общее настроение передалось и Берёзе. – Провожу краткий первичный инструктаж. Основная ваша задача – как можно скорее принять дела и сдать зачёты на самостоятельное управление подразделением. Ну, если у доктора всё просто, ему только со складными гробами разобраться (произнося это, Сергей был уверен, что каждый флотский офицер знаком с творчеством Покровского), то Вам, комбат, ещё и зачёты на допуск к дежурству по кораблю и к самостоятельному несению ходовой вахты сдавать.

– Какие гробы? – встрепенулся Ульянов.

– Видите ли, Евгений Александрович, – заглянув в предписание для того, чтобы уточнить имя и отчество будущего начмеда, принял у старпома вахту по травле[76] Кузнецов. – Об этом подробно описано у Александра Михайловича в его методических рекомендациях по приёму должности начмедом. Не читали? Зря! Вот и доктор наш, думаю, уверен, что Вы этой методички не читали, и будет вешать Вам макаронные изделия на сложной формы хрящевые образования, предназначенные для улавливания звуковых колебаний. Но Вы ему не верьте! Три складных гроба должны быть где-то в кладовой.

И, выглянув в коридор, зам громко позвал:

– Товарищ Плотников! Подойдите, пожалуйста!

Дверь одной из кают распахнулась и выпустила клубы табачного дыма. В сизом облаке стала проступать поджарая фигура майора медслужбы с седоватой бородкой а-ля «Энрико Педалес».

– Есть! Кому вдруг врач понадобился?

– Александр Николаевич! Вы бы курить бросали, медик, как-никак, – поморщился Кузнецов.

– Воздух должен быть виден! – резюмировал начмед.

– Ладно, чёрт с Вами… Вот Евгений Александрович прибыл на Ваше место – постарайтесь как можно быстрее передать ему дела. Это, кстати, в Ваших же интересах…

– Ух ты! Лейтенант!!! – обрадованно взревел