Подобного рода оценки в итоге благополучно перекочевали в постсоветскую историографию, причем это касалось не только В. А. Анфилова. В публикации 2005 г. мы обнаруживаем такие слова: «Однако в качественном плане советская противотанковая артиллерия превосходила противотанковую артиллерию вермахта, поскольку советские 45-мм ПТП поражали все типы танков, имевшихся в вермахте»[119].

Именно этот достаточно дружный хор оценок технических возможностей противотанковой артиллерии Красной армии нарушил М. Н. Свирин с использованием архивных документов, ставших доступными исследователям в 1990-х гг.

Собственно, даже публикации документов уровня фронтов и армий показали неоднозначность имевшейся картины. Так, в материалах допроса генерала армии Д. Г. Павлова, арестованного после поражения Западного фронта в Белоруссии в июне 1941 г., есть такие строки: «На правом фланге против Кузнецова, в направлении на Сапоцкин введены тяжелые танки противника, которые не пробиваются 45-мм артиллерией, и что противник за этими танками ввел свою пехоту, поломав нашу оборону»[120].

Возникал вопрос: о каких тяжелых танках идет речь? В лучшем случае выдвигались версии об использовании вермахтом трофейных французских танков В1bis. Однако данные противника не подтверждали эту версию.

Свою толику сомнений привносили источники личного происхождения, в издававшихся уже без цензурной обработки в постсоветский период мемуарах участников Великой Отечественной войны упоминалось нелестное наименование советской 45-мм противотанковой пушки – «Прощай, Родина!». Встречались, в частности, такие обороты: «Бьем из ружей всей ротой да ещее из трех пушек „Прощай, Родина“ – так сорокапятки называли»[121]. Есть и воспоминания, прямо отсылающие к событиям лета 1941 г.: «Валентин служил в артиллерийском подразделении, был командиром 45-мм пушки. Иначе эти пушки назывались „Прощай, Родина!“»[122]. В данном случае речь шла о боях в Прибалтике в начале войны. Наименование так или иначе имело негативную коннотацию.

Подобного рода сомнения заставляли обратиться к официальным данным, и в таблицах стрельбы 45-мм пушек приводились технические характеристики, формально отвечавшие требованиям времени[123]. Снарядом БР-240 45-мм орудия должны были пробивать 52 мм брони на 100 м при угле встречи 90◦ и 48 мм брони на 250 м. При этом уточнялось, что это расчетные данные: «Бронепробиваемость рассчитана по формуле Жакоб-де-Марра для цементированной брони с коэффициентом К = 2400». Однако подобного рода расчетные данные всегда предусматривают определенные допущения, которые могут существенно отличаться от действительного положения дел с реальными снарядами и реальной броней определенных марок.

Куда более точный ответ дают полигонные испытания. В ходе боевых действий летом и осенью 1941 г. были захвачены танки вермахта разных марок, что позволило их детально изучить, в том числе с испытанием обстрелом. Соответствующий отчет («Изучение броневой защиты танков немецкой армии») был подготовлен Наркоматом танковой промышленности, а точнее – профильным НИИ-48 в 1942 г. в Свердловске. НИИ-48 был создан на базе Центральной броневой лаборатории Ижорского завода в 1939 г. и отвечал за работы по созданию и совершенствованию броневых сталей в СССР. Данный отчет был выявлен М. Н. Свириным и в последующем достаточно широко использовался историками, по крайней мере работавшими в сфере истории техники. Чаще всего использовался экземпляр отчета, хранящийся в фонде Главного автобронетанкового управления Красной армии (ГАБТУ).

StugIII, лето 1941 г. Немецкие САУ «Штурмгешюц» с 50-мм лобовой броней были практически неуязвимы для 45-мм противотанковых пушек.

Относительно бронезащиты толщиной 50 мм и 60 мм (30 мм + 30 мм экран) танков Т-III, Т-IV и проходившей как «Средний артиллерийский безбашенный танк „Артштурм“» САУ «Штурмгешюц» в отчете рефреном звучало «Лобовые детали танка 45 мм бронебойным снарядом не пробиваются»[124]. В отношении танка чехословацкого производства ТНГС-38Т (чаще проходящего в справочной литературе как Pz. Kpfw. 38(t) также указывалось «Лобовые детали танка 45-мм бронебойным снарядом не пробиваются»[125]. Чешская машина защищалась в лобовой части корпуса и башни двухслойной броней из 25-мм листов. Как отмечалось в отчете НИИ-48, двухслойная броня обладала меньшей стойкостью, чем монолитная плита той же толщины, но для 45-мм снарядов двух 25-мм листов оказывалось достаточно. На тактических диаграммах, прилагавшихся к отчету, также указывалось в отношении Рz. III: «Лоб башни, верхняя лобовая деталь корпуса, верхняя и средняя кормовые детали корпуса не пробиваются», по танку Рz. 38(t), Pz. IV и САУ «Штурмгешюц» – «Лобовые детали не пробиваются»[126].

Все это позволяет объяснить нелестное прозвище в войсках 45-мм противотанковой пушки. Более того, историки получают факты, заставляющие по-другому взглянуть на события 1941 г. Если основная советская противотанковая пушка не поражала танки противника с 50-мм броней, то это во многом объясняет и прорывы советской обороны в результате ударов немецких танковых соединений, и сохранение боевого потенциала «Панцерваффе» (германских танковых войск) до осени 1941 г., невзирая на череду тяжелых боев и операций большого масштаба от Балтики до Крыма.

Стала ли эта проблема сюрпризом для советского командования летом 1941 г.? Документы, выявленные в развитие исследований М. Н. Свирина, позволяют сделать однозначный вывод: не стала. В записке, адресованной заместителю народного комиссара обороны СССР Маршалу Советского Союза т. Г. И. Кулику от 26 октября 1940 г. указывалось: «45-мм танковая и противотанковая пушка обр. 37 г. бронебойным снарядом весом р = 1,435 кг при начальной скорости Vо = 760 м/с пробивает броню современного качества по углом 30° от нормали:

30-мм броню (К = 2400) с дистанции 1000 м и

40-мм броню (К = 2600) только с дистанции 150 м»[127].

Коэффициент, как мы видим, отличался от указанного в «Таблицах стрельбы» 45-мм пушки издания 1942 г. Фактически в 1940 г. произошел качественный скачок в уровне защиты германской бронетехники, радикально изменивший баланс «щита» и «меча» в борьбе с танками. Экспериментальные данные обстрелов трофейных немецких машин только подтвердили эти оценки. Пробитие 50-мм брони 45-мм пушкой было возможно лишь на предельно малой дистанции в 50 м, смертельно опасной для расчета противотанкового орудия. При этом, разумеется, сохранялась возможность поражения танков противника в борт, что, впрочем, далеко не всегда позволяла сделать тактическая обстановка.

Технические аспекты вооруженной борьбы неразрывно связаны с тактикой. Насколько адекватными были теоретические представления советских вооруженных сил в отношении противотанковой обороны? Поражения лета 1941 г. и отсутствие сомнений в эффективности орудий заставляли критически оценивать тактические воззрения Красной армии на ведение противотанковой обороны. При этом критика получалась противоречивой: в одном случае критиковалась линейность[128], в другом – излишнее эшелонирование. В целом, однако, признавалось, что тактические